Тенденции и перспективы развития lex mercatoria в международном частном праве

УДК 341.9

Страницы в журнале:  131-135

Е.Л. Симатова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры  предпринимательского и международного права Южного института менеджмента Россия, Краснодар e-simatova@yandex.ru

Анализируются тенденции развития lex mercatoria на основе проектов Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА и Гаагских принципов выбора права в международных коммерческих договорах. На основе анализа этих двух проектов делаются общие выводы о перспективах дальнейшего развития lex mercatoria как особого источника регулирования международных коммерческих отношений.

Ключевые слова: lex mercatoria, коллизия права, международные коммерческие договоры, международное частное право.

Не вызывает никаких сомнений та значительная роль, которую играет международная торговля среди всех общественных отношений, составляющих предмет международного частного права. Благодаря достижениям научно-технического прогресса и общей мобильности граждан международная торговля динамично развивается, как количественно, так и качественно, требуя, в свою очередь, адекватного правового регулирования. При этом нельзя не отметить и определенную специфику такого регулирования, присущую исключительно торговым отношениям между государствами. Традиционно к источникам правового регулирования международной торговли относят lex mercatoria – феномен, к которому интерес исследователей с годами только возрастает. Единого мнения относительно правовой природы этого явления не сложилось. Обобщая существующие точки зрения, можно выделить следующие основные теории lex mercatoria:

— это концепция, отражающая тенденцию к формированию автономной системы правовых норм, содержащей нормы, предусмотренные в международных конвенциях, торговые обычаи, широко признанные правовые принципы, предназначенные регулировать международный торговый оборот [8];

— это совокупность правил (как систематизированных, так и несистематизированных), складывающихся в практике между участниками торгового оборота, по своей нормативной природе представляющих собой обычаи/обыкновения международной торговли, не обладающих юридической силой [4];

— это самодостаточный автономный правопорядок, в основе которого лежат нормы коммерческого характера, созданные не государствами, а самими участниками международной торговли [3, с. 197–217];

— это источник международного хозяйственного права — права международного делового оборота, — автономная, обособленная от национальных правовых систем система регламентации международной торговли, представляющая по своей правовой природе негосударственное регулирование международных коммерческих операций [1, с. 89].

Среди зарубежных специалистов также не сформировалось однозначного мнения на этот счет. Так, Бертольд Гольдман, один из видных представителей французской юриспруденции, где рассматриваемая концепция приобрела особую популярность, полагал, что lex mercatoria представляет собой совокупность принципов, институтов и норм, вытекающих из всех источников, питающих юридические структуры и деятельность сообщества, которое составляют участники международной торговли [2].

Несмотря на неоднозначность в определении правовой природы, значение lex mercatoria в регулировании международных торговых отношений имеет совершенно отчетливую тенденцию к нарастанию. Об этом свидетельствует и работа разнообразных международных организаций по систематизации и опубликованию свода обычаев международного делового оборота, таких как ИНКОТЕРМС или Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА. Такие своды, как показывает практика, пользуются большой популярностью в силу многих причин: высокий авторитет специалистов, разрабатывающих эти документы, простота и понятность изложения, наднациональный характер и т. д.

Появляются проекты новых документов, призванных осуществлять регулирование международных торговых отношений. В настоящей работе речь пойдет о проекте изменений Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 в части регламентации долгосрочных контрактов и проекте Гаагских принципов выбора права в международных коммерческих договорах, которые представляют собой отражение современных тенденций расширения сферы действия и укрепления роли lex mercatoria в регулировании международных торговых отношений.

Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА (далее — Принципы) за все время своего существования получили репутацию сбалансированного и актуального документа, представляющего собой удачное сочетание компромисса между разными правовыми системами и обобщение имеющегося международного опыта в области регулирования коммерческих контрактов. По мнению ряда специалистов, значение этого документа определяется несколькими факторами, в числе которых принято называть авторитет как самой организации УНИДРУА, так и ученых-разработчиков рассматриваемых Принципов; оптимальное содержание документа, в котором зафиксированы общие принципы договорных обязательств, а также наиболее распространенные международные торговые обычаи и обыкновения [8]. В последней актуальной редакции Принципы представляют собой по сути общую часть договорного права, регламентируя наиболее значимые вопросы, такие как заключение договоров, полномочия представителей; действительность и толкование, содержание и условия договоров; исполнение и неисполнение договоров; перемену лиц в обязательствах.

Однако несмотря на детальную регламентацию этих и некоторых других положений, на сегодняшний день Принципы не отражают специфику так называемых долгосрочных контрактов, чем и вызвано предложение по внесению изменений и дополнений в рассматриваемый документ.

Анализируя проект таких изменений и дополнений [10], а также содержание пояснительной записки к нему [9], можно выделить следующие основные направления работы над содержанием исследуемого документа.

В первую очередь предлагается дать определение самому понятию «долгосрочный контракт». Отмечается неоднозначность как самого термина, так и критериев его выделения среди прочих видов международных коммерческих контрактов, в частности, отличие от договоров, характеризующихся разовым исполнением («one shot deal»). Так, в качестве одного из таких критериев можно использовать продолжительность договора, хотя следует иметь в виду, что этот критерий нужно применять в сочетании с другими, например, ассоциативным или реляционным характером соответствующих правоотношений.

Интересное предложение выдвигается в части долгосрочных контрактов с умышленно открытыми условиями (имеются в виду условия, которые оставлены для согласования в ходе будущих переговоров или подлежат установлению третьими лицами). Подобные положения уже имеются в ст. 2.1.14 Принципов. Однако с учетом специфики именно долгосрочных контрактов необходимо уточнить процедуру и принципы участия третьих лиц в формировании условий договоров, а также возможность оспаривания этого участия в суде.

Заслуживающим особого внимания является предложение о расширении содержания ст. 2.1.15, где речь идет о добросовестности сторон договора в ведении переговоров, а вернее сказать, об ответственности за недобросовестное ведение переговоров. С учетом специфики долгосрочных контрактов необходимо включать непосредственно в текст договора условия об обязательности ведения переговоров в духе доброй воли, в том числе с перечислением конкретных обязанностей сторон. В числе таких обязанностей могут быть названы:

— ведение (в том числе и повторное) переговоров в конструктивной манере, что предполагает отказ от любых форм противодействия;

— получение консультаций экспертов по особенно трудным для достижения согласия вопросам;

— демонстрация готовности к компромиссу, адекватное и гибкое реагирование на предложения другой стороны и т. д.

Наличие конкретных обязанностей сторон по добросовестному ведению переговоров в тексте самого соглашения может послужить ориентиром для арбитров при возникновении судебного спора.

В случае особо сложных долгосрочных контрактов предлагается создание специализированных постоянных структур, например, комитета управления контрактом («contract management committee»), целью деятельности которых является внесение изменений и дополнений в текст договора, в том числе по причине нарушения сторонами своих обязательств либо при наступлении форс-мажорных обстоятельств.

Последнему случаю уделено особое внимание в тексте предлагаемых изменений и дополнений. В настоящий момент в рассматриваемом документе закреплена только возможность  участника отношений обратиться с просьбой о пересмотре договорных обязательств только при возникновении затруднений (ст. 6.2.3). В случае же форс-мажорных обстоятельств пострадавшая сторона, выдвигая аналогичную просьбу, может лишь оправдаться наступлением таких событий по неисполнению либо ненадлежащему исполнению своих обязательств по договору. Сама специфика долгосрочных контрактов предполагает, что ни одна из сторон не заинтересована в прекращении отношений. Поэтому целесообразно включать в условия сделки условие о том, что  если форс-мажорное обстоятельство носит постоянный, устойчивый характер, то исполнение обязательств пострадавшей стороны должно быть приостановлено на определенный период либо в течение «разумного времени». Другая же сторона может расторгнуть договор только по истечении соответствующего срока после получения уведомления о наступлении таких препятствий и, как следствие, невозможности выполнять обязательства по контракту надлежащим образом. Кроме того, рекомендуется также предусмотреть обязанности обеих сторон (либо только пострадавшей) прилагать все возможные усилия для устранения соответствующего события либо его последствий [11].

Однако же если, несмотря на все усилия сторон, а также по истечении установленного срока препятствие не будет устранено, стороны могут вступить в переговоры о пересмотре соответствующих условий договора в духе доброй воли. При этом стороны могут прибегать к помощи специальных примирительных процедур, в частности, медиации, проведенной квалифицированным третьим лицом. Альтернативой может стать создание так называемого согласительного экспертного совета (dispute review board), под которым понимается постоянно действующий орган в составе до трех человек, обладающих специальными познаниями в соответствующей области.

И только в том случае, если переговоры не приведут к какому-либо согласованному результату в течение определенного периода времени, договор может быть расторгнут.

Последнее, на чем следует особо остановиться при анализе проекта предлагаемых изменений и дополнений, — это регулирование пост-договорных отношений сторон. В действующей редакции Принципов указано (ст. 7.3.5), что прекращение не затрагивает каких-либо положений договора об урегулировании споров или любых иных условий договора, которые должны действовать даже после его прекращения.

Отмечается, что зачастую после завершения действия долгосрочных контрактов остаются неразрешенными некоторые вопросы, которые так или иначе должны быть урегулированы сторонами. В качестве примера можно привести дистрибьюторские договоры, по окончании которых может возникнуть вопрос о судьбе нераспроданных товаров. Кроме того, могут также быть выявлены дополнительные обязательства, возникшие еще до прекращения действия договора и продолжающиеся в течение конкретного периода времени. Речь идет: а) о запрете для одной из сторон разглашать конфиденциальную информацию, полученную от другой стороны, либо об обязательстве воздерживаться от каких-либо форм конкуренции и б) о гарантийных обязательствах подрядчика по договору строительного подряда для объекта строительства в целом или его отдельных частей на более длительный период, чем это предусматривается национальным законодательством.

Очевидно, что некоторые постдоговорные обязательства могут рассматриваться как подразумеваемые условия, т. е. вытекать из самой природы или типа договора. При этом рекомендуется уточнить в тексте самого договора  эти обязательства (для обеих сторон или только для одной), их точное содержание и средства правовой защиты, если таковые имеются, в случае их нарушения.

Проект Гаагских принципов выбора права в международных коммерческих договорах (далее — Гаагские принципы) [10] разработан группой ученых-специалистов в рамках работы Гаагской конференции по международному частному праву — авторитетной международной организации с многолетней историей, зарекомендовавшей себя серьезными научными разработками по проблемам унификации и гармонизации международного частного права1.

Исследуемые Гаагские принципы не представляют собой формально обязательный документ, в отличие от международных соглашений, подписывая которые государства обязаны применять  их непосредственно или имплементировать во внутреннее законодательство. Аналогично рассмотренным выше Принципам УНИДРУА они представляют собой набор консультативных рекомендаций, являющихся целесообразными для широкого распространения принципа автономии воли сторон (в качестве основного способа разрешения коллизии права в области договорных правоотношений, осложненных иностранным элементом) и его внедрения в национальное законодательство стран в сбалансированной и работоспособной форме.

Гаагские принципы отражают общую тенденцию правового регулирования международных договорных отношений в виде констатации в качестве базового принципа автономии воли сторон и расширения сферы его действия [6, с. 161—182; 7, с. 77—83]. Разработчики Гаагских принципов отмечают, что стороны, заключая договор, осложненный иностранным участием, рано или поздно сталкиваются с вопросом выбора применимого права по отношению к обязательствам, вытекающим из данной сделки. Разрешение этой проблемы играет, несомненно, главную роль не только для самих сторон договора (на стадии как заключения, так и исполнения сделки), но и для суда в случае возникновения соответствующей перспективы разрешения возможных споров между участниками правоотношения.

Поиск ответа на поставленный вопрос невозможен без учета волеизъявления сторон договора. Принцип автономии воли сторон должен выступать в качестве базового, чтобы определить, правопорядок какого именно государства является более подходящим для исполнения соответствующей сделки. Уже сегодня во многих странах такая позиция является легально закрепленной, однако о повсеместном применении этой концепции говорить пока рано.

Рассматриваемый проект исходит из очевидности преимуществ принципа автономии воли сторон и необходимости дальнейшего продвижения этой концепции в тех государствах, которые ее еще не приняли либо приняли со значительными ограничениями, а также распространения и детализации автономии воли сторон в тех государствах, где она уже получила легальное закрепление. Поэтому анализируемый документ выступает в качестве своеобразной модели того, как может быть использован принцип автономии воли сторон в качестве основного способа выбора применимого права.

Отмечается, что соглашение сторон о выборе применимого права следует отличать от условий по основному договору (main contract), а также от соглашения о выборе юрисдикции, суда или иного компетентного органа в области рассмотрения возможных споров между сторонами (jurisdiction clauses, forum selection clauses, choice of court clauses). Соглашение о применимом праве также не приравнивается к так называемой арбитражной оговорке (arbitration clauses), которая фиксирует договоренность участников отношений о передаче спора в какой-либо арбитражный суд. Так или иначе, стороны могут либо закрепить свой выбор в тексте самого договора, либо заключить самостоятельное соглашение о выборе применимого права (choice of law agreement).

Безусловно, главной целью Гаагских принципов является популяризация и расширение автономии воли сторон в целом. Однако в документе отдельно оговаривается необходимость разумных ограничений такого выбора, в частности, действие императивных норм и оговорки о публичном порядке.

Еще одной важной особенностью  исследуемого документа является то, что Гаагские принципы будут действовать, только если стороны сделали выбор права по соглашению между собой (явно выраженный или молчаливый), и не содержат правил выбора применимого права в том случае, если такой выбор не состоялся.

Главной целью Гаагских принципов объясняется и содержание этого документа, которое включает в себя преамбулу и 12 статей, отражающих как непосредственно саму возможность сторон выбрать применимое право, так и ограничения этой возможности. Регламентируется действие автономии воли сторон по времени, пространству и содержанию; затрагивается и вопрос действительности соглашения сторон о выборе применимого права в случае перемены лиц в обязательстве.

Каждой статье сопутствуют подробные комментарии и рекомендации по их практическому применению, включая абстрактные сценарии, подходящие под описываемый случай, и примеры из международной практики.

Если вышеописанные условия в основном знакомы законодательствам большинства государств (во всяком случае, тем, которые легально закрепили автономию воли в качестве основного коллизионного принципа в договорных отношениях, осложненных иностранным элементом), то некоторые положения рассматриваемого проекта вполне можно назвать новеллами.

В частности, ст. 3 Гаагских принципов позволяет сделать сторонам договора выбор применимого права и в пользу общих принципов права  (так называемых rules of law, происходящих из негосударственных источников). В комментариях к указанной статье подробно разъясняется, что именно понимается под такими принципами права, рассматриваются их основные критерии: международный, наднациональный или региональный уровень принятия, нейтральный и сбалансированный характер и т. д.

Заслуживают особого внимания и положения исследуемого проекта в отношении формальной действительности соглашения, конфликта такой формы с точки зрения законодательства сторон и выражения воли путем использования так называемых стандартных условий (standard terms).

Анализ представленных выше документов позволяет сделать общий вывод о том, что роль lex mercatoria в регулировании внешнеторговых отношений, несмотря на неоднозначность правовой природы этого юридического феномена, становится все более важной. Это подтверждается и авторитетом уже действующих документов, которые традиционно относят к числу источников lex mercatoria, и расширением сферы их действия, и разработкой новых.

Несмотря на рекомендательный, а не обязательный характер исследуемых документов, они, несомненно, получат широкое распространение среди неограниченного круга заинтересованных лиц, к числу которых можно смело отнести не только непосредственных участников договорных правоотношений, но и законодателей, и судей (включая арбитров третейских судов).

Исследуемые проекты отличаются глубоким содержанием и высокой практической ценностью. Расширение сферы действия автономии воли сторон как базового принципа выбора применимого права к договорам, осложненным иностранным элементом, а также решение широкого круга вопросов относительно такого специфического вида договоров, как долгосрочные контракты, несомненно, послужат причиной частого обращения к этим документам. Простота и ясность изложения материала, а также сопутствующие комментарии, часто сопровождающиеся наглядными примерами, приведут к их широкому применению в области международной торговли, а учитывая возможность их использования в качестве модельного кодекса (закона) для национального законодательства, не исключена имплементация отдельных положений описанных проектов и во внутреннее право ряда стран.

Список литературы

1. Гетьман-Павлова И.В. Международное частное право: учеб. для магистров. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2013.

2. Международное частное право: учеб.: в 2 т. / под ред. С.Н. Лебедева, Е.В. Кабатовой. М., 2011. Т. 1.

3. Мережко А.А. Lex mercatoria: теория и принципы транснационального торгового права. Киев, 1999.

4. Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в условиях вступления Российской Федерации во Всемирную торговую организацию / под ред. Г.К. Дмитриевой. М., 2013.

5. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010. URL: www.unidroit.org/english/principles/contracts/principles2010/translations/blackletter2010-russian.pdf (дата обращения: 20.08.2015).

6. Симатова Е.Л. Автономия воли в российском международном частном праве: история, современность, перспективы // Наука сегодня: теория, практика, инновации: в 9 т. / под науч. ред. О.П. Чигишевой. Ростов н/Д, 2013. Т. 2.

7. Симатова Е.Л. Расширение принципа автономии воли сторон в брачно-семейных отношениях в международном частном праве // Современное право. 2014. № 12 (1).

8. Современное международное частное право в России и Евросоюзе / под ред. М.М. Богуславского, А.Г. Лисицына-Светланова, А. Трунка. М., 2013. Кн. 1.

9. Study L: Issues Relating to Long-Term Contracts. URL: http://www.unidroit.org/about-unidroit/work-programme?id=1574 (дата обращения: 20.08.2015).

10. The Draft Hague Principles on Choice of Law in International Commercial Contracts. URL: http://www.hcch.net/upload/wop/gap2014pd06rev_en.pdf (дата обращения: 12.08.2015).

11. The UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts and Long-Term Contracts. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/ 2014/study50/s-50-126-e.pdf (дата обращения: 20.08.2015).