Теоретические аспекты права владения

Т.Ю. АСТАПОВА,

ассистент кафедры гражданского права и гражданского процесса Московского государственного индустриального университета

Какими только образными определениями, сравнениями и эпитетами не наделила правовая мысль категорию владения. Это слово не перестает завораживать. Оно способно управлять людьми, быть одновременно источником созидания и орудием разрушительной силы.

В понятие владения в экономической, исторической, юридической науке, равно как и в законодательстве и практике, вкладывается самое разнообразное содержание.

Термин «владение» широко применяется для обозначения наиболее полного господства над вещью. Пережитки такого понимания сохранились не только в науке, но и в законодательстве, когда говорят о «землевладельце», «домовладельце», а понимают под ним собственника земли или дома.

Владение может признаваться в качестве некоторого правового титула и опираться, например, на право залогодержателя или на право арендатора, при этом соединяясь с правом пользования имуществом или обособляясь от него (ст. 606 ГК РФ). О владении говорят как об одном из правомочий собственника (ст. 209 ГК РФ).

Необходимо установить, как понятие «владение» применяется современной теорией и практикой. В настоящее время владение рассматривается как фактическое обладание вещью с физическим и хозяйственным воздействием на нее, тем самым признается неотъемлемым правомочием собственника наряду с пользованием и распоряжением.

Раскрывая содержание владения собственника, можно ограничиться лишь тем, что он использует свое имущество способами, допущенными законом, и определяет судьбу вещи исключительно своей властью, независимо от воли других лиц. В случае передачи имущества в хозяйственную сферу другого лица, например в силу заключенного договора передачи, владелец уже не обладает вещью, а контрагент становится владельцем, принимая на себя бремя и риск содержания вещи, не приобретая на нее права собственности.

Таким образом, владельцем может быть признано только одно лицо. При передаче права фактического обладания имуществом собственник в силу условий договора не может прекратить владение несобственника. Его право становится не полным, право же владения тем самым трансформируется в субъективное правомочие, требующее самостоятельного регулирования.

Возможно и владение, не производное от права собственности, — владение находкой, кладом, безнадзорными животными. Так, если лицо без законных на то оснований добросовестно, открыто и непрерывно владеет имуществом в течение 15 лет, а движимым — 5 лет, оно признается собственником (ст. 234 ГК РФ). Здесь прослеживается существование самостоятельных владельческих отношений, не связанных с институтом собственности.

Отсутствие владельческой защиты в современном российском законодательстве снимает проблему противопоставления владения и права собственности в процессе применения владельческих средств защиты. Но именно эта защита на определенное время регулировала различные виды владения, одинаково защищая и собственника, и лицо, у которого это право отсутствовало. Не случайно владение в аспекте владельческой защиты фигурирует на первом месте во всех отечественных и зарубежных изданиях. Владельческая защита обеспечивает монолитность владению как институту, способному конкурировать с правом собственности и быть изученным без оглядки на это право.

Отношение человека к вещи, каким оно является по праву собственности на нее, может быть названо в юридическом смысле идеальным порядком. Но наряду с ним существуют отношения не такие полные или не представляющие такой юридической несомнительности своего происхождения. На самом деле собственность, возможно, полная юридическая власть над вещью, вовсе не исключает других отношений. Таковы все права на чужие вещи, все договорные уступки известных сторон собственности. Лицу всецело принадлежит вещь, хотя у него и нет возможности указать на то юридическое основание, в силу которого оно является собственником. При первоначальном состоянии общества такое обладание было первичной формой освоения человеком вещественного мира для удовлетворения своих прирожденных потребностей.

Властное состояние, независимое от собственности, хотя и послужившее основой для нее, называется владением. С прогрессивным развитием права и государства это состояние сводится к юридическому, т. е. имеющему признание, а потому фиксируется в законе.

Так, составители окончательного проекта германского ГК, всячески избегая научных дефиниций, не дали понятия права собственности. Они избрали путь конструирования права собственности посредством описания ее содержания. Ранее аналогичным образом поступил французский законодатель, перечислив основные правомочия собственника (пользование и распоряжение). Владение же регулируется как самостоятельный институт. В Кодексе Наполеона владению посвящено 8 статей, которые не попали в раздел о вещах и различных видоизменениях собственности, а содержатся в небольшой главе титула давности. Нормативный же материал по владению в германском ГК открывает книгу 3 вещного права[1].

Таким образом, в связи с преобразованиями, происходящими в России, обновлением права, формированием новых норм определение владения через традиционное фактическое господство лица над вещью, рассматриваемое как элемент правомочия собственника, не соответствует современным экономическим и правовым отношениям. Необходимо решить проблему о возможности отделения владения от права собственности как самостоятельного института гражданского права.

Среди проблем, с решением которых непосредственно связано понятие владения, выделяются проблемы «владение-факт» и «владение-право». Основы для исследования владельческого аспекта были заложены в римской юриспруденции. Согласно классическим взглядам владение определялось как длительное, укрепившееся, обеспеченное от постороннего вмешательства физическое, реальное господство над вещью в единстве corpus и animus (признавалось фактическим господством, соединенным с намерением владеть)[2].

Рассматривая владение как исходный архетип права, следует признать, что первоначально за владением закрепился фактический характер. Позднее он получил юридическую защиту посредством интердиктов, приобретая элементы права.

Внимание римских юристов не было направлено на изучение владения как факта или права. Причиной, послужившей возникновению спора, была система распределения имущественных благ XIX века, а обострение произошло в период кодификации. Наиболее четко проблему сформулировал И.А. Покровский: «Казалось бы, государство, установив известную юридическую систему распределения вещей, может считаться затем только с этим распределением... И тем не менее со времен римского права во всяком культурном законодательстве мы встречаем прочно установившийся принцип охраны владения как такового от всяких частных посягательств на него. Всякий фактический владелец может требовать от суда и властей защиты своего владения и притом не на том основании, что он имеет право на это владение, а просто на том, что он владеет или владел. Защиты своего владения может требовать не только владелец законный, но и владелец явно неправомерный... Таким образом, может получиться, что охране будет подлежать такое владение, которое самым вопиющим образом нарушает установленный законом правопорядок; может оказаться, что защищаться будет вор и насильник, который в свое оправдание своего иска о защите владения будет ссылаться на факт воровства и насилия. Такое положение вещей не может вызывать недоумения»[3].

Противоречие, объективно сложившееся в юридической практике рабовладельческого Рима, с удивительной последовательностью воспроизведено правовыми системами буржуазных государств. В русской цивилистической литературе проблема владения возникла не только как более поздний отклик на дискуссию, но прежде всего как реакция на становление и развитие позднего аналогичного западноевропейскому институту защиты государством фактического владения[4].

Позиции отечественных и зарубежных ученых-юристов разделились. Сторонником идеи «владение-право» выступал Ганс, который рассуждал следующим образом: «Если нарушение владения есть не право, то значит, само владение есть право». Пухта признавал владение правом личности, охраняемым общественной властью[5]. У Р.Ф. Иеринга владение есть форпост, видимость права собственности и поэтому само содержит правовой элемент[6].

В российской правовой науке идеологом владения-права был В. Хвостов. Он полагал, что «юридическое владение, то есть владение, защищаемое владельческими интердиктами, есть право, но право с довольно скудным содержанием»[7]. Мнение Г. Шершеневича в пользу права владения основано на том, что, во-первых, оно в таком качестве упомянуто законодателем и, во-вторых, налицо посессорная защита[8].

В рассуждениях этих ученых нетрудно заметить связь с теми теориями обоснования посессорной защиты, сторонниками которых они были, т. е. идею «владение-право» они отстаивали потому, что это было нужно для определенной цели — защиты справедливости, личности, общественного порядка.

Иная позиция заключается в обосновании владения как факта, влекущего правовые последствия. Эту позицию занимали В.Г. Кукольник, Ф. Морошкин, К.П. Победоносцев, В.Г. Демченко, И.А. Покровский и др. М. Бартошек также определяет владение как факт, не отмечая даже дискуссионности вопроса.

Г. Дернбург, считающий владение фактом, сопоставляет владение с известными определениями субъективного права.

Д.И. Мейер уверенно полагает, что нет «никакой надобности отступать от воззрения на владение как на факт»[9]. Я. Шапп утверждает, что владение «является фактом, но не правом», уточняя при этом, что владелец может иметь или не иметь право владения, а факт остается всегда[10].

Дискуссия этого вопроса в отечественной науке продолжалась недолго, так как с приходом советской власти проблема владения решалась цивилистами в том смысле, что теория не знает особого права владения, а знает лишь правомочие, входящее в содержание различных субъективных прав[11].

Следует признать, что оппозиционные точки зрения правильны у обеих сторон.

Владение имело доправовое бытие и не затрагивало право, оставаясь чисто материальным. Со временем произошло вовлечение владения в право, что привело к возникновению вещного института. В рамках сложившихся современных правоотношений владение следует рассматривать и как право, и как факт.

Основной тезис, к которому сводится представление о владении, — факт есть право. На первый взгляд он кажется противоречивым, но ближе всего к истине, так как является первым нормативным признанием индивидуальной принадлежности вещи. Владением как самостоятельной категорией вещного права признается фактическое отношение, сопровождающееся правовыми последствиями, юридической защитой.

Владение — это прежде всего совокупность правовых норм, группа правил, призванная регулировать общественные отношения. Одна правовая норма, какое бы важное правило в себе ни заключала, не может составить правовой институт.

Не выступает обязательным признаком института владения расположение норм в едином разделе нормативного акта, хотя является его идеальным вариантом правового регулирования. Следовательно, разбросанность норм о владении в ГК РФ не препятствует выделению его как самостоятельно существующего в рамках обслуживания права собственности.

Обоснование института владения надо искать прежде всего в специфике предмета

регулирования. В этом качестве выступает не просто произвольно взятая совокупность общественных отношений, а такая, где они объединены каким-то фактором, который для них является наиболее существенным, определяющим, делающим отношения однородными. Таким фактором является относительная самостоятельность отношений с точки зрения их содержания, участников, объекта, последствий.

На базе отечественного законодательства, разработанных теорий субъективного гражданского права и законного гражданско-правового интереса можно выделить 4 основные группы владельческих отношений. В основу классификации положены различные средства правовой защиты, наличие прав и обязанностей.

Первую группу составляет бесспорное титульное владение, где субъект обладает личным правом владения и осуществляет его. Бесспорным субъектом титульного владения признается собственник.

Ко второй группе владельческих отношений следует отнести иное титульное владение, основанное на передаче собственника своего права в пользу третьих лиц. Субъектом этого права является лицо, обладающее правом владения на основе договора поручения или иного законного основания (ст. 305 ГК РФ), а также договора аренды, найма жилого помещения, безвозмездного пользования и др.

В третью группу входят отношения, основанные на непосредственном фактическом владении до момента возникновения права собственности (владение безнадзорными животными, самовольной постройкой, кладом или найденной вещью и др.). Эти отношения не отвечают полностью требованиям о порядке возникновения прав, но в то же время являются законными. Фактическое владение имуществом характеризуется через:

· добросовестность — неведение о законной принадлежности присвоенной вещи другому лицу, вовлечение ее в практический оборот; целесообразность использования, восстановление ее способности производить полезный результат, распоряжение ею;

· открытость — очевидность материальной связи лица с вещью;

· непрерывность — осуществление физического контакта с вещью на всем протяжении владения и иные обязательные действия.

Субъектом фактического владения выступает лицо, право которого не основано на правовом титуле, но не нарушает закона.

И наконец, к четвертой группе относится фактическое владение, не защищаемое гражданским правом и зачастую являющееся основанием для предъявления собственником или иным титульным владельцем исков о защите их нарушенных прав, а также нередко преследуемое уголовным законом. Субъектом отношения является неуправомоченное лицо, нарушающее закон. Эта группа отношений возникает при условии нарушения норм права, и возможен факт поведения, где проявляет себя владельческая защита.

Специфичность всех групп отношений подчеркивает объект, по поводу которого они складываются. Так, владельческие отношения возникают по поводу конкретного имущества, материального блага товарного хозяйства. В силу особенностей этого института объектом владения является физически осязаемые вещи с индивидуально определенными и непотребляемыми характеристиками.

Субъективное право составляет содержание правоотношения, возникающего на основе нормы права, в силу имевшего место юридического факта. Юридические факты — жизненные обстоятельства, с которыми закон связывает возникновение, изменение или прекращение правоотношения. Их принято делить в зависимости от воли субъектов на действия и события, которые, в свою очередь, могут быть правомерными и неправомерными. Только правомерные юридические факты порождают объективные отношения по владению. Неправомерные могут привести к реализации защиты нарушенного права.

Для приобретения, изменения или прекращения отношений по владению необходимо сочетание двух аспектов: юридического и фактического. В основе этих отношений лежит сложный юридический состав, формирующийся из правомерного фактического перехода вещи и приобретения права требования на нее.

Владельческие отношения — это общественные отношения, которые регулируют возникновение, изменение и прекращение фактического обладания имуществом по основаниям, предусмотренным договором или законом, выражающиеся в наличии прав и обязанностей, обеспеченных возможностью применения мер защиты.

В гражданском праве владение является правом, позволяющим обладать каким-либо видом ограниченных ресурсов, но уступающим праву собственности в силу природы юридической защиты. Владение является правом, в основании которого лежат аргументы, отличные от тех, что легитимируют право собственности. По этой причине распространенное описание владения как «фактической ситуации», связанной с осуществлением права собственности, должно быть отвергнуто как вводящее в заблуждение. Владелец вещи обладает весьма обширными правами. Отсюда владение относится к вещным правам, защита которых правовой системой не должна отличаться от той, которая присуща защите права собственности.

Владение предполагает фактическое обладание предметом. Это физическое господство получает защиту со стороны правовой системы. Степень защиты зависит от способа приобретения и осуществления владения, а также от природы законного интереса того, кто оспаривает это право. Владение иногда выступает как институционная мера, облегчающая контроль собственника над принадлежащей ему собственностью, поскольку является простейшим способом знаковой коммуникации в обществе. Владение в этом смысле

взаимодействует с правом собственности. Однако в некоторых случаях владение играет антагонистическую роль по отношению к праву собственности и может возобладать над последним: владелец, взявший верх над собственником, перенимает его роль[12].

В результате теоретическая конструкция владения как одна из составляющих права собственности подвергается существенной критике. Многие ее фундаментальные положения нельзя использовать. Прежняя цивилистическая теория владения не отвечает современным потребностям. Теория не просто должна, но и обязана не комментировать, а опережать, формулировать конструкции, намечать оптимальные пути развития правового института, предотвращать ошибки. Необходимо развивать новую теорию, в соответствии с которой право владения является самостоятельным институтом гражданского права, состоящим из двух блоков: 1) правомочия владения как элемента субъективного вещного или обязательственного права, где его изучение не может быть отделено от уяснения смысла самого права; 2) владения, выполняющего вспомогательную роль по отношению к праву собственности.

Под институтом владения необходимо понимать совокупность норм права, регулирующих отношения по возникновению, изменению и прекращению фактического обладания имуществом по основаниям, предусмотренным договором или законом, выражающимся в наличии прав и обязанностей, обеспеченных возможностью применения мер защиты.

Библиография

1 См.: Савельев В.А Гражданский кодекс Германии: История, система, институты. — М.: Юристъ, 1994. С. 42.

2 См.: Коновалов А.В. Владение и владельческая защита. — СПб.: ЮЦП, 2004. С. 14.

3 Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. — М., 1915. С. 186.

4 См.: Казаков В.Б. Владение — факт или право? // Правоведение. Л., 1988. № 2. С. 73.

5 См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. — М.: Статут, 1997. С. 8.

6 См.: Иеринг Р.Ф. Об основании защиты владения. — М., 1883. С. 148.

7 Хвостов В.М. Система римского права. — СПб., 1998. С. 273.

8 См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. — М., 1995. С. 156.

9 Мейер Д.И. Указ. раб. С. 8.

10 См.: Шапп Я. Основы гражданского права Германии. — М.: БЕК, 1996. С. 21.

11 См.: Новицкая Т.Е. Октябрьская революция и слом старого права (1917—1918 гг.) // Вестник МГУ. 2000. № 3. С. 119.

12 См.: Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. — М.: Юристъ, 1999. С. 119.