Теория наказания в трудах дореволюционных ученых

М. НУРАДЕЛИ
 
Проблема эффективности наказания всегда волновала как ученых-правоведов, так и практических работников. Определение наказания, которое сложилось в настоящее время в законодательстве России и зарубежных стран, прошло длительный путь развития. 
Исторически институт наказания развивался от частного к публичному. В догосударственных общинно-родовых формациях санкции за нарушение коллективных или личных интересов носили либо общинный, либо межличностный характер. Например, изгнанию из общины подвергались лица, которые нарушали родоплеменные отношения. Посягательства на интересы отдельной личности наказывались в возмездно-компенсационном порядке.
 
По мере развития государства и права изменялись виды наказания за преступления: вначале применялись публично-государственные и частные, затем доля публичных увеличилась и наконец остались исключительно государственные меры принуждения.
Так, в законах Древней Руси, например в Русской Правде, сосуществовали меры княжеского (государственного) и частного (между преступником и потерпевшим) принуждения. На княжеский двор доставлялись люди, виновные в преступлениях против интересов князя либо совершившие особо тяжкие преступления. Менее тяжкие деяния наказывались в порядке частных, межличностных отношений. Так, ст. 1 краткой редакции Русской Правды предусматривала за убийство кровную месть, а при отказе от нее — 40 гривен за голову семье потерпевшего (кроме холопов). Статья 38 предоставляла потерпевшему от воровства право убить вора на месте преступления, если воровство совершено ночью и вор не был связан. В иных случаях вора следовало вести к князю[1].
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, с которым Россия вступила в XX век, нормам о наказаниях отводилось четыре пятых текста Общей части. Статья 90 «Определения наказания вообще» в действительности такого определения не содержала: в ней говорилось, что наказание за преступления и проступки определяется не иначе как на точном основании постановления закона. Однако в противовес данной норме, написанной в духе принципа законности, ст. 51 допускала применение наказания по аналогии: если в законе за подлежащее рассмотрению суда преступное деяние нет определенного наказания, то суд приговаривает виновного к одному из наказаний, предназначенных за преступления, по важности и роду своему наиболее сходные.
В Уголовном уложении 1903 года аналогия была отменена и приведен исчерпывающий перечень из восьми видов наказаний. Однако до революции 1917 года данное уложение вступило в силу не в полном объеме — только Общая часть и несколько глав Особенной части, в которых содержались статьи об ответственности за наиболее тяжкие преступления. Из-за неполной кодификации нормы о наказании находились не только в уложении, но и в церковном законодательстве, военном и военно-морском уставах о наказании.
Советское уголовное законодательство терминологически трижды изменяло наказание. В декретах и Уголовном кодексе РСФСР 1922 года санкции уголовно-правовых норм и виды наказаний именовались «наказывается» и «карается». Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года и УК РСФСР 1926 года использовали термины «меры социальной защиты». Их предусматривалось три: судебные, педагогические и медицинские. Такая замена не была удачной и продержалась недолго. В 1930-х годах формулировки «наказывается» и «карается» были восстановлены.
Впервые в отечественном уголовном законодательстве понятие наказания сформулировано в УК РФ 1996 года[2], ст. 43 которого гласит: «Наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда. Наказание применяется к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключается в предусмотренных настоящим Кодексом лишении или ограничении прав и свобод этого лица».
Такое четкое определение, содержащее все необходимые признаки понятия наказания, сложилось в результате длительной разработки учеными проблемы эффективности наказания, так как любое понятие не может быть само по себе — оно должно выполнять определенную служебную роль.
Основоположниками современного понимания наказания являются И.Я. Фойницкий, Н.С. Таганцев, С.В. Познышев и др.
И.Я. Фойницкий в 1889 году писал: «Свойство наказания вытекает из его природы и целей, им преследуемых. По своей природе наказание есть государственная мера борьбы с индивидуальными условиями преступности; отсюда — государственность и индивидуальность как отличительные свойства всякого наказания»[3]. Перечисленные свойства наказания вполне созвучны нашему времени и нашли отражение в УК РФ 1996 года:
1. Всякое наказание должно быть справедливо, применяясь только к виновному и соответствуя как объективной тяжести посягательства, так и субъективной виновности. Отсюда следует, что наказание должно обладать гибкостью, делимостью, которая давала бы возможность приспособлять его к разным степеням и оттенкам вины. Наказания же неделимые (смертная казнь и вечная кара) противоречат началу индивидуальности наказания.
С другой стороны, кара должна настигать только виновного; поэтому наказания, составляющие вместе с тем лишение и для других лиц, не соответствуют основным требованиям уголовного права, сменившим прежнюю коллективную ответственность за преступления индивидуальной ответственностью.
Действительно, не случайно законодатели России и ряда зарубежных стран (в основном стран СНГ) впервые в истории включили в число целей наказания достижение социальной справедливости (ч. 2 ст. 43 УК РФ).
2. Земное правосудие не непогрешимо, и судебные ошибки весьма нередки. Лучшим доказательством в делах уголовных всегда считалось признание обвиняемого. Между тем опыт показывает, что даже при признании были случаи осуждения невинных. Конечно, с вероятностью ошибки приходится мириться, иначе невозможно было бы отправление правосудия. Однако желательно, чтобы наказание обладало свойством восстановимости, избегая отнятие таких благ, как, например, жизнь, которые государство не в состоянии возвратить после обнаружения судебной ошибки. К сожалению, в нашей современной жизни такие случаи бывали: достаточно вспомнить дела Чикатило и Оноприенко, когда до их поимки карательные меры были применены к невиновным лицам.
3. Наказание должно быть целесообразно; оно должно по возможности достигать тех целей, которые им преследуются, т. е. главным образом охраны общества от преступлений. Понятно, что меры, действующие развращающим образом на лиц, против которых направлены, или на общество, не соответствуют цели наказания (например, наказания, возбуждающие грубость общественных нравов). С другой стороны, наказания, которые не дают надежду на улучшение участи виновного, уничтожают в нем всякие исправительные импульсы, неприемлемы. Вот почему в наше время ученые резко высказываются против бессрочных наказаний, применения мер безопасности, общего заключения без тщательного учета категорий заключенных и т. п.
4. Наказание — это лишение не только для виновного, но в некоторой мере и для всего общества. Преступник, лишенный свободы, отрывается от общества и оставляет его без известной доли рабочей силы. Поэтому наказание должно быть по возможности экономично. Из нескольких мер, которые приводят к одной и той же цели, должна быть избрана та, которая позволяет достигнуть этой цели с наименьшими затратами сил и средств. Не случайно поэтому в ч. 1 ст. 60 УК РФ говорится, что более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить целей наказания.
5. Так как ни одна карательная мера в ее исключительном применении не может достигать всех тех разнообразных целей, к которым стремится институт наказания, обществу приходится иметь в своем распоряжении множество различных мер. Поэтому нужно, чтобы между ними можно было установить определенное соответствие, допускающее выбор, зачет, замену одного другим и т. д.
6. Наказание как принуждение должно быть лишением чувствительным, обращаться к поражению благ, распоряжение которыми зависит от государства. Поэтому выбор для изъятия таких благ, которые от государства не зависят (например, лишение чести, лишение доброго имени), представляется неправильным. При этом чувствительным оно должно быть одинаково для всех классов населения, без всяких сословных или других различий, и в этом лежит современный принцип равенства наказаний, неизвестный ранее. Чувствительность наказаний заключается, впрочем, не столько в его тяжести, сколько в неизбежности его применения, в убеждении всех, что наказание неминуемо постигнет всякого виновного, и притом только виновного.
Много внимания проблеме наказания уделял и С.В. Познышев, который определял понятие наказания следующим образом: «Уголовное наказание есть принудительное воздействие на личность, назначаемое законом в качестве невыгодного последствия известных деяний, соразмеряемое с характером этих деяний, и в частности с виною действующего лица, и определяемое in concreto или судебными органами государственной власти, в особо установленном порядке или в исключительных случаях — главою государства... Наказание есть юридическое последствие неправды, соразмеряемое с ее внутренней и внешней стороной и определяемое в отдельных случаях или судебными органами государственной власти, или главою государства. Первая формула представляет собой полное определение, заключающее в себе все существенные признаки наказания, вторая — одно из возможных ее сокращений и содержит в себе лишь важнейшие из признаков, отличающих уголовное наказание от других юридических явлений»[4].
С.В. Познышев приходит к следующим выводам. Наказание — это принудительное воздействие на личность, одна из форм практикуемого государством принуждения. Оно предусмотрено законом как последствие известных деяний. Существенным признаком уголовного наказания является его личный характер. Наказание — это воздействие на личность правонарушителя, оно погашается, когда подлежащий ему субъект умирает. Уголовная ответственность всегда есть личная ответственность.
«Следующим существенным признаком наказания является, если так можно выразиться, его государственность. Под последним разумеются следующие черты: уголовное наказание является не принадлежностью какого-либо союза или учреждения, существующих в государстве, а элементом организации самого государства.»[5]
Если обобщить сказанное, можно увидеть, что ученые выделяют те же принципы и признаки наказания, что и нынешняя теория уголовного права:
1) индивидуальная ответственность (УК РФ 1996 года признает только личную ответственность; ответственность юридических лиц не предусмотрена);
2) принцип законности (ст. 3 УК РФ);
3) принцип справедливости (ст. 6);
4) принцип гуманизма (ст. 7);
5) принцип равенства (ст. 4);
6) мера государственного принуждения (ч. 1 ст. 43);
7) наказание является принуждением (ч. 1 ст. 43).
Н.С. Таганцев отмечает: деяние, чтобы быть преступным (в смысле уголовно наказуемым) должно быть воспрещено законом под страхом наказания, причем этот страх есть не что-либо отвлеченное, только пугающее того, кто посягает на нормы права, а реально ощущаемое им последствие такого посягательства. Это и есть действительное наказание как проявление того особого юридического отношения, которое возникает между карательной властью и ослушником велений авторитетной воли законодателя.
Из понятия преступного деяния вытекает, что наказание представляется выражением того особого отношения, которое возникает между учинившим это деяние и государством.
С точки зрения преступника, наказание является последствием им совершенного, с точки зрения государства — мерой, принимаемой вследствие совершенного виновным деяния.
Но подобно тому как не всякое нарушение запретов или приказов авторитетной воли мы называем преступным деянием и отличаем это понятие не только от греха и безнравственности, но и от неправды в обширном смысле, так и ближайшее рассмотрение с точки зрения жизни и закона того, что сопровождает совершившееся преступное деяние, указывает на то, что далеко не все его последствия, не все то, что испытывает преступник по поводу учиненного им деяния, даже далеко не все меры, принимаемые государством за преступное деяние, подходят под понятие наказания. Этим объясняется и то обстоятельство, что самому слову «наказание» не только в житейском языке, но и в литературе, в том числе специальной, придают весьма разнообразное значение[6].
Наказание — это выражение правового отношения, возникающего между государством и преступником, поэтому к области наказания могут быть отнесены только юридические последствия преступления, изменяющие права и интересы наказываемого лица. В жизни мы часто называем наказанием различные физические страдания, болезни, материальные лишения, которым подвергается человек совершенно независимо от воли и усмотрения государства и которые могут не быть связанными с преступлением, а только случайно совпадать с ним. Но все эти лишения и страдания, сопровождавшие преступление или как бы вытекавшие из него, не являются наказанием в юридическом смысле.
На том же основании необходимо отделить от наказания и нравственные муки, угрызения совести, испытываемые преступником, даже несмотря на то, что они были столь сильны, что он отдался в руки правосудия.
Проанализировав изложенные выше ситуации, Н.С. Таганцев уточняет, какие признаки характерны для наказания в уголовно-правовом смысле. Он отмечает, что преступление, по существу, является посягательством на юридический порядок: нарушение охраняемого правом интереса, чьего-либо субъективного права и пр. Мало того, уголовно наказуемым посягательство становится только в том случае, если государство признает, что такое посягательство согласно исторически сложившимся условиям народной жизни имеет действительно более или менее важное значение для спокойного существования и правильного развития государства. Следовательно, так как наказание является последствием учиненного преступного деяния, нельзя причислять к наказанию, во-первых, принудительные меры, принимаемые органами государственной власти для предупреждения или пресечения правонарушений, или меры надзора за отдельными лицами или группами лиц, по своим занятиям, образу жизни, прежней деятельности и т. п. представляющихся опасными для государственного порядка и общественного спокойствия; во-вторых, принудительные меры, принимаемые этими органами для устранения различного рода затруднений, причиняемых правильному осуществлению предусмотренной законом их деятельности, в частности меры органов суда для правильного хода процесса, меры администрации — для осуществления акцизного, таможенного, санитарного надзора. Поэтому к карательной деятельности государства могут быть отнесены только те меры, которые принимаются государством в отношении лиц, совершивших преступные деяния, для охраны правопорядка и интересов. Только такие меры могут быть названы наказанием в уголовно-правовом смысле.
Сегодняшняя теория уголовного права позволяет найти отличие наказания от иных правовых санкций: административных, гражданских, дисциплинарных. Различение проходит по основаниям ответственности, содержанию и последствиям; имеются также процессуальные отличия. Основанием наказания является только преступление.
Анализ законодательства, а также теоретических разработок правоведов прошлых веков позволяет прийти к выводу, что развитие уголовно-правовых институтов, в частности проблемы наказания, было направлено на создание такого законодательства, которое не только обеспечивало бы покарание преступника без причинения ему излишних страданий, но и оказалось бы эффективным, предупреждая преступления как лицом, совершившим преступление, так и всеми членами общества.
Полагаем, что основу современного понимания такого важного и сложного института уголовного права, как наказание, заложили ученые прошлых веков (особенно ХIХ—ХХ вв.), внеся тем самым большой вклад в развитие теории уголовного права, и это отразилось в действующем уголовном законодательстве. Это становится видно, если рассмотреть позиции современных ученых, основывающихся на действующем законодательстве, с точки зрения приведенных выше высказываний.
Наказание должно отвечать определенным принципам уголовного права, и в первую очередь — принципу законности. Последний состоит в том, что виды наказаний предусмотрены исключительно в Уголовном кодексе. Старинный принцип nulla poena sine lege означает, что законом является только кодекс. Часть 1 ст. 3 «Принцип законности» УК РФ 1996 года гласит, что наказуемость деяния «определяется только настоящим Кодексом». Законность в наказании реализуется и в том, что единственным его основанием служит состав преступления (ст. 8 УК РФ).
Требование принципа законности о полной кодификации уголовно-правовых норм в наше время распространяется на регламентацию наказания. Никакой иной закон, кроме УК РФ, не может вводить новое наказание. При этом применяются санкции того кодекса, который действовал во время совершения преступления. Исключение допускается согласно ст. 10 УК РФ, регламентирующей положение об обратной силе уголовного закона. Н.С. Таганцев по этому вопросу писал: «Правовая норма говорит гражданам,что они должны выполнять или от чего воздерживаться под страхом принудительного подчинения, и создает для государственной власти право вынуждать подчинение, не специализируя мер вынуждения. Уголовный закон говорит гражданам, какие именно посягательства на нормы права могут вызвать карательную деятельность государства и государственной власти, предоставляет право применения именно этой меры охраны, а вместе с тем в силу основного или, вернее, долженствующего быть основным принципа государственного строя nulla poena sine lege poenale, уголовный закон говорит гражданам, что только в этих случаях они могут подлежать наказанию, а государственной власти, что только в этих случаях она должна осуществлять свое право наказывать»[7].
Принцип равенства применительно к наказанию означает требование пенализации, т. е. установления санкций за преступления независимо от пола, национальности и других перечисленных в ст. 4 УК РФ свойств и функций осужденного.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года наказание нередко зависело от сословной принадлежности осужденного. Например, телесным наказаниям не подвергались дворяне, священнослужители, купцы, крестьяне, занимающие общественные должности. К домашнему аресту могли быть приговорены лишь дворяне и чиновники.
Правоведы неоднократно выступали против такого положения, доказывая, что закон должен обладать одинаковой карательной силой в отношении каждого человека, независимо от его сословной принадлежности.
Реализация принципа равенства предполагает неотвратимость наказания как решающего этапа уголовной ответственности. Принцип равенства в системе видов наказания и санкциях норм сочетается с принципами справедливости, вины, гуманизма. Так, принцип справедливости обязывает суд при применении наказания учитывать обстоятельства совершения преступления и личность виновного. Последняя же слагается из трех свойств: социально-демографических, социально-ролевых и социально-психологических, независимо от социального положения субъекта преступления. Можно привести следующие примеры учета
законодателем социально-демографических признаков виновного. Например, пол и возраст виновного учтены в нормах о смертной казни (ст. 59 УК РФ) и о пожизненном лишении свободы (ст. 57 УК РФ): они не назначаются несовершеннолетним, совершившим преступление в возрасте до 18 лет, мужчинам, достигшим к моменту вынесения приговора 65-летнего возраста, а также женщинам. Система наказаний для несовершеннолетних ограничена шестью видами. Их размеры понижены по сравнению с размерами наказаний для взрослых осужденных.
Социально-ролевые свойства личности обусловливают применение таких видов наказания, как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград, ограничение по военной службе, содержание в дисциплинарной воинской части.
Иностранные граждане, пользующиеся иммунитетом, не подлежат наказанию в случае совершения преступления на территории России. Вопрос об их уголовной ответственности и наказании решается в соответствии с нормами уголовного права (ст. 11 УК РФ). В Федеральном законе от 17.12.1998 № 191-ФЗ «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» (в ред. от 18.07.2005) говорится, что в случае привлечения за некоторые экономические преступления к уголовной ответственности к иностранным гражданам не применяется наказание в виде лишения свободы, если международным договором Российской Федерации и государством, гражданином которого является правонарушитель, не предусмотрено иное.
Дореволюционные правоведы много внимания уделяли понятию вины. Их разработки легли в основу современного понимания данной категории и зачастую используются современными учеными. Так, во многих учебниках при рассмотрении понятия и форм вины приводятся ссылки на работы Н.С. Таганцева.
Принцип вины в наказании воплощается таким образом, что наказание за невиновное причинение вреда не допускается и наказание носит всегда личный характер. Это требование виновной и личной ответственности распространяется на наказание как преступника, так и соучастников. Статья 67 УК РФ требует при назначении наказания соучастникам учитывать их фактический персональный вклад в общее преступление. Смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику.
Принцип справедливости (ст. 6 УК РФ) полностью обращен к наказанию. Он требует точной соразмерности наказания характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Не допускается двойное наказание за одно и то же преступление.
Принцип гуманизма наказания означает рациональную экономию репрессий. Законодатель выражает это требование в ч. 1 ст. 60 УК РФ: более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания. Принцип гуманизма применительно к наказанию означает также, что целью наказания не является причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства (ч. 2 ст. 7 УК РФ).
И.Я. Фойницкий, Н.С. Таганцев, С.В. Познышев и другие юристы в своих работах неоднократно подчеркивали, что наказание только тогда может достигнуть своей цели, когда оно справедливо и гуманно. В УК РФ справедливость и гуманизм признаны принципами уголовного права.
Наказание — это мера государственного принуждения (ч. 1 ст. 43 УК РФ). Никакие другие органы, кроме государства в лице судебной власти, не могут выносить наказание. Меры общественного воздействия типа выговоров, ходатайств об увольнении и прочего, которые согласно УК РСФСР 1960 года выносились товарищескими судами за преступления, не представляющие большой общественной опасности, а также коллективные поручительства взамен наказания в УК РФ 1996 года не предусмотрены.
Приговоры суды выносят всегда от имени Российской Федерации. В резолютивной части обвинительного приговора суда должны быть указаны вид и размер наказания, вид исправительного учреждения с соответствующим режимом, в котором будет отбывать наказание осужденный к лишению свободы.
Дискуссии о праве на наказание человеческим судом велись не одно столетие и затрагивали вопрос о том, кто или что имеет право наказывать человека, совершившего преступление: Бог или государство? Данной проблеме посвящено множество работ, предложены десятки теорий. В настоящее время они утратили свою актуальность, поскольку право государства на наказание неоспоримо.
Несколько иное положение сложилось в мусульманском уголовном праве: там государственные и религиозные наказания переплетаются, причем довольно бессистемно. Уголовные кодексы мусульманских стран сохраняют наказуемость религиозных преступлений и преступлений против души. Шариатские суды руководствуются в производстве по уголовным делам не кодексами, а Кораном и Сунной.
Наказание является принуждением, его назначение и исполнение осуществляются вопреки желанию осужденного не быть наказанным вообще или быть подверженным менее строгому наказанию. Уголовно-процессуальное законодательство, правда, предоставляет осужденному возможность жаловаться на суровость наказания в порядке кассационного надзора. Суды могут смягчить наказание, однако во всех случаях окончательно определенное наказание не утрачивает своего принудительного свойства. Более того, за злостное уклонение от назначенного судом наказания следует замена его более строгим наказанием. Уклонение от исполнения наказания в виде лишения свободы образует самостоятельный состав преступления; за побег из места лишения свободы назначается новое наказание, с учетом неотбытого срока.
Наказание — лишение или ограничение прав либо свобод осужденного. Лишение свобод заключено в таких видах наказания, как пожизненное либо временное лишение свободы и арест. Ограничение свободы, когда осужденный не имеет права в определенное время суток отлучаться из мест отбывания этого наказания, содержится в таких видах наказания, как ограничение свободы и содержание в дисциплинарной воинской части.
Ограничение трудовых прав происходит при исправительных работах, при ограничении по военной службе, обязательных работах, при лишении права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Ограничение имущественных прав заключено в штрафе.
Исключительной, высшей мерой наказания является смертная казнь. Она лишает осужденного главного права человека — права на жизнь. Однако в настоящее время этот вид наказания, предусмотренный в пяти статьях УК РФ, не применяется: на него наложен мораторий до 2008 года. Большинство наказаний сочетают лишение прав и свобод с их ограничением (так, лишение свободы сочетается с ограничением трудовых, имущественных, жилищных, семейных прав осужденного; исправительные работы ограничивают трудовые и имущественные права).
Основанием назначения наказания является совершение преступления, т. е. наказание — органичное следствие преступления. Ему подвергается только лицо, признанное судом виновным в совершении преступления. Личность субъекта преступления служит самостоятельным основанием индивидуализации судом наказания.
В понятие наказания законодатель включил уголовно-процессуальный признак — назначение наказания по приговору суда. Сделано это для того, чтобы исключить часто имевшие место в прошлом случаи грубых нарушений законности, когда наказания, вплоть до высшей меры, выносили спецсуды (так называемые тройки)[8].
В УК РФ помимо наказаний предусмотрены меры уголовно-правового характера. К ним относятся принудительные меры воспитательного воздействия и принудительные меры медицинского характера. Первые назначаются судом взамен наказания несовершеннолетнему лицу, виновному в преступлении небольшой или средней тяжести (статьи 90—91 УК РФ). Эти меры отличаются от наказания по содержанию: они не носят карательно-репрессивного характера. Их принудительность несравненно меньшая, нежели в наказаниях, и состоит в обязанности осужденного претерпевать такие ограничения, как возмещение причиненного ущерба, опекунство и т. д. В случае систематического невыполнения принудительных мер воспитательного воздействия они отменяются и материалы направляются для привлечения несовершеннолетнего к уголовной ответственности. К указанным мерам относится также принудительное помещение подростка, совершившего преступление средней тяжести, в специальное воспитательное или лечебно-воспитательное учреждение для несовершеннолетних. Судимости эти меры не влекут, а их адресатом является несовершеннолетний в возрасте от 14 до 18 лет. Сходство наказаний и принудительных мер воспитательного воздействия в основаниях их назначения — совершении преступления.
Принудительные меры медицинского характера представляют собой амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра, а также принудительное лечение в психиатрическом стационаре (ст. 99 УК РФ). От наказания эти меры в отношении невменяемых отличаются по основаниям. Поскольку невменяемые не считаются совершившими преступления, целью этих мер является излечение или улучшение психического состояния лица, совершившего объективно (не виновно) общественно опасное деяние, а также предупреждение совершения ими нового общественно опасного деяния. Эти меры назначаются по определению суда.
Принудительные меры медицинского характера применяются и в отношении тех лиц, которые получили психическое расстройство после совершения преступления, а также в отношении ограниченно вменяемых. Различие заключается в содержании: они лишены карательного наказания, но являются принудительными. Оснований назначения три: совершение преступления, наличие психического расстройства, алкогольной либо наркозависимости, а также наличие опасности для себя или других лиц. Они преследуют также две цели: излечение и предупреждение новых уголовно наказуемых деяний (ст. 98 УК РФ). Принудительные меры медицинского характера назначаются судом на неопределенный срок, который зависит от достижения цели излечения.
Н.С. Таганцев по этому поводу писал: «Меры предупреждения и пресечения преступных деяний отличаются от наказания главным образом условиями их применения и только отчасти содержанием. Даже в тех случаях, когда речь идет о пресечении совершающегося, а иногда и юридически совершившегося нарушения правоохраненного интереса, для принятия мер пресечения не требуется установления виновности совершения преступления, а достаточно обнаружения запрещенности учиненного: отобранные сочинения преступного содержания, задержанная контрабанда, беспризорный ребенок моложе десяти лет или старше, но обладающий психическим расстройством, заведомо душевнобольные и притом буйные, совершившие убийство, телесные повреждения, поджоги и т. п., должны быть взяты под охрану, помещены в предназначенные для того помещения; но все эти мероприятия не входят в область наказания»[9].
 
Библиография
1 См.: Законодательство Древней Руси. Т. 1. — М., 1984.
2 См.: Курс уголовного права. Общая часть. Т. 2. — М., 2002. С. 1—3.
3 Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. — М., 2000. С. 66—69.
4 Познышев С.В. Основные вопросы учения о наказании. — М., 1904. С. 334.
5 Там же. С. 335—337.
6 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 2. — Тула, 2001. С. 7—10.
7 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая: Лекции. Т. 2. — М., 1994. С. 39.
8 Подробнее об этом см.: Соломон П. Советская юстиция при Сталине. — М., 1998.
9 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 2. — Тула, 2001. С. 10.