Теория правообразования как метод познания правовой действительности

УДК 340.12

Страницы в журнале: 160-165

Рецензия на: Придворов Н.А., Трофимов В.В. Правообразование и правообразующие факторы в праве. М.: Норма: ИНФРА-М, 2012. 400 с.

В.Г. Баев,

доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой трудового и предпринимательского права Юридического института Тамбовского государственного технического университета Россия, Тамбов baev@nnn.tstu.ru

А.Н. Марченко,

аспирант Института права Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина  Россия, Тамбов

Процессы правообразования, называемые правогенезом, демонстрируют противоречивый характер. Между тем именно они определяют эффективность правового регулирования общественных отношений. Авторы, высоко оценивая теоретическую значимость рецензируемой монографии Н.А. Придворова и В.В. Трофимова «Правообразование и правообразующие факторы в праве», предлагают дополнять теоретические выводы фактическим материалом из истории конкретного государства. Это позволяет детальнее изучить содержание понятия правообразования и увидеть новые неисследованные грани сложного процесса рождения права.

Ключевые слова: правообразование, процесс, явление, анализ, право, общество, система, наука, метод, идея, исследование.

Процессы правообразования продолжают привлекать к себе внимание правоведов. Этот интерес объясняется не в последнюю очередь тем, что противоречивый характер правообразовательных процессов не обеспечивает надлежащим образом четкой правовой регламентации общественных отношений и приводит к непомерному возрастанию роли судебной практики и судейского усмотрения. Таким образом, вполне ясные практические задачи правового регулирования и их теоретическое обоснование продиктовали появление монографии Н.А. Придворова и В.В. Трофимова «Правообразование и правообразующие факторы в праве» — значительное событие в российской юридической науке.

Объективная сложность изучаемого явления предопределила полиструктурность методологического аппарата монографического исследования, включающего современные философские, социально-философские, общенаучные и специально-научные методы. На основе данного методологического инструментария исследователи сформулировали основную проблему теории правообразования: является ли право (юридическая норма) всецело творением разума, подобно техническим изобретениям, или же норма — объективный результат развития общества и взаимодействия индивидов? В ходе ее разрешения авторы сформулировали вывод: «Правообразование как социально-правовое явление — это двуединый процесс спонтанного (общесоциального) и планомерно-рационального (правотворческого) формирования системы правовых норм» (с. 13). Это означает, что правовые идеи, представляющие определенные интересы, со временем санкционируются государством в форме закона, судебного прецедента, обобщения судебной практики, официального толкования норм. Таким образом, правообразование является результатом многообразного взаимодействия индивидов, продуктом общественных отношений. А «спонтанное и планомерно-рациональное начала в правообразовательном процессе находятся в функциональной взаимосвязи» (с. 14). Нетрудно предположить, что общесоциальное (естественно-правовое) правообразование предшествует планомерно-рациональному правотворчеству. Стихийное правообразование детерминировано складыванием новых форм общения людей, их заинтересованным практическим взаимодействием, в рамках которого индивиды осознают свои интересы и формулируют правовые идеи, которые с течением времени либо становятся правовым обычаем, либо составляют судебную практику или юридическую доктрину (с. 57).

При этом важной является ссылка на то, что правовая идея, выражающая объективный интерес социальных групп, неизбежно «преломляется» в сознании законодателей, которые накладывают на нее «печать» своих личных убеждений и интересов. Однако субъект правотворчества, хотя и обладает возможностью личного усмотрения, находится в пределах, ограниченных социальной обусловленностью. «Величие» законодателя авторы усматривают в способности понять сложившуюся общественную ситуацию, интересы населения и социальные вызовы.

Интересен выдвинутый Н.А. Придворовым и В.В. Трофимовым тезис, предлагающий рассматривать правообразование в качестве процесса, проходящего «“на встречных курсах”, где посредством механизмов восходящей и нисходящей легитимации совмещаются спонтанный и планомерно-рациональный способы правообразования» (с. 364). Восходящая легитимация — процесс нормативного закрепления законодателем сформулированных в общественном сознании правовых идей. То есть источник права лежит в «недрах социально-правовой жизни», но окончательно формулируется законодателем (юридизация обычного права). Напротив, нисходящая легитимация представляет собой адаптацию законодательно закрепленных норм к «реальным условиям социально-правовой жизни, социализацию права» (с. 362).

Как представляется, в данном случае прослеживается известная диалектическая взаимосвязь «должного» и «сущего». Законодатель стремится создать некое идеальное право («должное»), однако потребности общества и его реальная социально-правовая жизнь («сущее») не позволяют достичь идеала, но требуют решения конкретных социальных проблем — «правовая норма привносится в волевые рамки субъектов правотворчества извне» (с. 135). Таким образом, в диалектическом единстве «разум» законодателя и социально-правовая реальность «взаимно дополняют друг друга в ходе правовой эволюции».

К несомненным достоинствам книги следует отнести использование концепции полифакторного подхода, а именно казуально-детерминационного анализа (с. 364, 156—183). Авторы убедительно обосновывают: современное научное мышление не предполагает в системе социальных факторов наличие одного преобладающего; на правообразование воздействуют экономические, социокультурные, экологические, географические, демографические и человеческие обстоятельства (с. 161—165).

Н.А. Придворов и В.В. Трофимов выделяют пять стадий процесса правообразования (с. 58—59). На первой стадии складываются правообразующие закономерности (например, определенные общественные отношения). На второй возникают юридически значимые интересы субъектов социального взаимодействия, а индивиды и социальные группы осознают собственные объективные интересы, свою выгоду. На третьей стадии правогенеза в силу глубокого осмысления вышеуказанных интересов осуществляется формулирование основных правовых идей и концепций, выражающих волю соответствующих социальных групп. Первые три стадии представляют собой, по мнению авторов, спонтанный (естественно-социальный) этап двуединого процесса правообразования. Четвертая стадия — «юридизация правовых идей», или собственно правотворчество: законодатель на основе уже разработанных юридических концепций принимает нормативный акт, с помощью которого теоретико-правовая идея обретает реальную силу и охрану средствами государственного принуждения. Пятая стадия — социализация права, его адаптация к «реальным условиям социально-правовой жизни». Социализация права осуществляется под воздействием общества, но рассматривается законодателем как разновидность правотворчества.

Проанализировав процесс правообразования, Н.А. Придворов и В.В. Трофимов пришли к выводу, что право образуется под воздействием взаимодействующих социальных сил. Признаем, подобные представления свойственны многим научным концепциям (например, марксизму), однако заслуга авторов видится в создании фундаментальной научной основы теории правообразования как самостоятельного направления в рамках теории права. Многие исследователи указывали на связь права и общества, но феномен правообразования как уникального социально-правового явления до появления рецензируемой монографии не приобретал масштаба глубокого теоретического исследования.

Издание этой монографии имеет большое значение для теоретиков права, но не только, ее следует штудировать и законодателям. Нам же как авторам рецензии и прежде всего историкам права хотелось бы увидеть теоретические положения, оснащенные и обогащенные фактическим правовым, политологическим и историческим материалом. Размышления рецензентов носят скорее характер пожеланий и ни в коей мере не умаляют значения рецензируемого исследования как фундаментального труда, закладывающего научную основу последующих изысканий в рассматриваемой области.

Возьмем на себя смелость, опираясь на теоретические выводы авторов монографии, проиллюстрировать процессы правообразования на примере конкретного государства — нацистской Германии 1933—1945 гг.

Как известно, после назначения в 1933 году Гитлера рейхсканцлером Германии реальное содержание норм демократической Веймарской конституции было выхолощено, страна получила, по сути, новую правовую систему «нацистского права». Предпосылки появления нацистской диктатуры следует искать в особой социально-политической ситуации, сложившейся в Германии в конце XIX—начале XX вв. Данный период представлял собой, согласно классификации Н.А. Придворова и В.В. Трофимова, первую стадию правообразования — формирование общественных отношений, предопределяющих появление новых юридических норм, складывание правообразующих закономерностей. На второй стадии правообразования определенная часть населения Германии, включая значительную долю среднего класса и элиты, осознает свой интерес в уничтожении коммунистических и социал-демократических движений, в ликвидации веймарского конституционализма, установлении авторитарного режима и борьбе с другими государствами за «место под солнцем». Эта группа, не являясь выразителем воли всего немецкого народа, со временем выдвинет национал-социалистическую партию в качестве представителя своих интересов. На третьем этапе сформируются соответствующие правовые учения и идеи — на основе антилиберальных философских учений, разработанных в Германии в период «складывания правообразующих закономерностей» (конец XIX — начало XX вв.), создаются теоретические концепции, впоследствии ставшие фундаментом новой «нацистской конституции». Так, задолго до наступления фашистской диктатуры сформируется учение о «гляйхшальтунге» (нем. Gleichschaltung — схема параллельного конституции законотворческого процесса). Категория «гляйхшальтунг» будет использована национал-социалистами для обозначения осуществляемой ими централизации и контроля над общественными и политическими процессами1.

Наконец, после передачи власти Гитлеру 30 января 1933 г. происходит постепенная «юридизация» фашистских идей: начинается нормотворческая деятельность национал-социалистического правительства. А термин «гляйхшальтунг» впервые получил не только идеологическое, но и юридическое наполнение, в частности, в тексте «Предварительного закона о слиянии областей с империей» от 31 марта 1933 г.

Мы видим, что сформулированная авторами общетеоретическая конструкция взаимодействия правообразовательных факторов вполне объясняет появление государственного права Третьего рейха и других правовых систем и институтов. В результате рассмотрения сложного генезиса конкретной правовой системы становится очевидным, что при переходе от исследования общих закономерностей правообразования к изучению частных случаев обнаруживаются новые научные проблемы и требующие разрешения вопросы.

Например, анализируя третий этап правообразования — формирование в недрах общества юридических концепций — необходимо, по нашему мнению, указать, как формируются правовые идеи, и, главное, кем. То есть кто выражает правовые идеи, воплощающие надежды и чаяния классов и социальных групп? На примере Третьего рейха мы видим, что правовые идеи не возникают сами собой и не всегда выражают волю всего общества. В современном мире юридические концепции формируются, по справедливому замечанию Н.А. Придворова и В.В. Трофимова, «в силу глубокого осознания правообразующих закономерностей» и, очевидно, групповых интересов. Но формулирует правовые идеи наиболее сознательная группа людей, которую мы можем назвать интеллектуальной элитой или интеллектуальными лидерами своего класса (социальной общности).

Между тем, авторы утверждают: правообразование представляет собой процесс, «осуществляющийся под воздействием разнообразных факторов общественного развития, получающих преломление в юридически значимых социальных интересах и последующее отражение в правовых идеях» (с. 361). Это означает: общественные отношения порождают в социальных группах объективный интерес, который впоследствии отражается в теоретико-правовых учениях.

Мы склоняемся к утверждению, что общественное развитие не «преломляется в интересах», а формирует в индивидах интерес, побуждает их к его защите. Следовательно, осознание интересов порождает борьбу социальных групп за свои права. В ходе борьбы указанные интересы получают «преломление», под которым мы понимаем соответствующее художественное выражение и философское, экономическое либо политико-правовое обоснование, в сознании людей — интеллектуальных лидеров соответствующей группы.

В качестве примера приведем гуманитарную установку эпохи Просвещения, создавшую мощный идеологический базис для буржуазных революций. Несомненно, именно в этот период сформулированы основные постулаты современного конституционализма, выражающие стремления буржуазии и просвещенной аристократии к либерально-демократическому государственному устройству.

Групповые же интересы зачастую не только «отражаются» в правовых идеях, но и «преломляются» сквозь призму личных интересов и мировоззрения их выразителей. Так, марксизм выражал стремления рабочего класса к контролю над средствами производства и распределением прибыли. Однако сомнительно, чтобы рабоче-крестьянские массы безоговорочно поддерживали идеи о единовластии (в противоположность теории разделения властей), «диктатуре пролетариата», идеологическом единообразии. Подобным образом немецкий бюргер, поддерживающий Гитлера, выступал за законность, правопорядок и стабильность, отнюдь не мечтая о том, чтобы его сын участвовал в новой войне.

Следовательно, классовые интересы уникально преломляются в сознании интеллектуальной элиты. Более того, нам кажется, что имеет смысл говорить не просто о «преломлении», но о «многократном преломлении» правообразующих идей. Во-первых, общественные отношения предопределяют групповые интересы, зачастую осознаваемые населением по-разному, степень осознания населением своего интереса накладывает отпечаток на процесс правообразования. Во-вторых, интересы выражаются мыслителями, защищающими интересы определенного класса (страты). В-третьих, сформированная обществом и сформулированная интеллектуалами правовая идея еще раз «преломляется» в «призме» личного мировоззрения (и выгоды) законодателя. В-четвертых, после нормативной юридизации теоретико-правовой идеи наступает стадия ее социализации и принятия обществом, что является еще одним фактором, изменяющим правовую материю.

Исходя из вышеизложенного, сделаем вывод о том, что в каждом конкретном случае правообразование протекает уникально, ибо является отражением не только соответствующей экономической и социально-правовой ситуации, но и мировоззрения масс, элит, государственных деятелей.

При этом очевидно, что право порождается в ходе социальной борьбы, сознательного отстаивания интересов. Но, к сожалению, в рассматриваемой монографии мы не обнаружили упоминания о таком важнейшем для права (прежде всего, для конституционного права) факторе, как соотношение общественных сил, социальная борьба.

Так, конфликтное право, рассматриваемое авторами как «производное» одного из основных типов социально-правового взаимодействия, определяется как «система обусловленных конфликтными отношениями в социуме юридических норм, содержащих негативные правовые средства, направленные на регулирование конфликтных отношений между индивидами и организациями…» (с. 267). Следовательно, конфликтное право, анализируемое в монографии, создается с целью разрешения локальных конфликтов между индивидами, но не глобальных социальных конфликтов — в параграфе 4.2, посвященном генезису конфликтного права, говорится о конфликтах между индивидами (одним или несколькими), но не о противоборстве социальных сил (с. 251—268).

Подобным образом упомянутый выше политико-правовой фактор представляет собой, по мнению Н.А. Придворова и В.В. Трофимова, обобщенное определение личного влияния субъектов политической власти на правообразование исходя из амбиций либо идеологических предпочтений, и не отражает роли и значения социальной борьбы: «Политический фактор влияет, корректирует, как любая внешняя сила, способная вызвать определенные колебания, но не обусловливает, не детерминирует правовые принципы, которые зарождаются в обществе благодаря более мощным источникам, фундаментальным основаниям» (с. 167).

Однако согласно распространенному определению конституция государства является выражением стабильного соотношения социальных сил, противоборствующих в данном обществе [1, с. 31]. Право не только отражение созревших в недрах общества интересов и правовых идей, но прежде всего результат борьбы всего населения либо отдельных социальных групп за свои интересы и влияние на политическую власть.

По нашему мнению, без исследования социальной борьбы невозможно полноценно рассмотреть процесс правообразования как в современной России, так и в любом другом государстве. Возможно, именно поэтому в рецензируемой монографии основное внимание уделяется планомерно-рациональному аспекту российского правогенеза — его конституционным основам (с. 220—233) и правовой политике (с. 335—359). Однако общесоциальный аспект отечественного правообразования не получил должного научного освещения.

Рецензируемая монография, без сомнения, является фундаментальным исследованием правообразования и правообразующих факторов. Положения, обоснованные в исследовании, обладают высокой теоретической и практической значимостью — с помощью методологического инструментария, предложенного авторами, опираясь на выявленные ими общие закономерности правообразовательного процесса, представляется возможным проводить исследования генезиса и развития конкретных правовых систем.

Список литературы

1. Лассаль Ф. О сущности Конституции.  Ростов н/Д., 1905.