Уголовная ответственность за отмывание грязных денег: проблемы правоприменения

А. ВАСИЛЬЕВ,

адвокат Адвокатской палаты города Москвы,  эксперт рабочей группы по разработке проекта Концепции национальной стратегии противодействия  легализации преступных доходов и финансированию терроризма

В  течение 2002—2003 гг. Комитет Российской Федерации по финансовому мониторингу направил в МВД России, органы прокуратуры и ФСБ России около 250 материалов, свидетельствующих о явных признаках отмывания денег в многомиллионных и даже в миллиардных суммах. На основании этих материалов возбуждено свыше двадцати уголовных дел по признакам легализации (отмывания) грязных денег, и два из них сегодня дошло до суда. С учетом затрат государства на борьбу с такого рода преступлениями эти результаты, конечно, не могут удовлетворять представителей заинтересованных ведомств. Председатель Комитета Российской Федерации по финансовому мониторингу (ныне — Федеральная служба по финансовому мониторингу) В.А. Зубков считает, что главная проблема здесь — недостаток высококвалифицированных кадров в правоохранительных органах[1].

Но есть, на наш взгляд, и объективные причины столь низкой результативности применения уголовной репрессии за легализацию (отмывание) грязных денег. Одна из таких причин — технико-юридическое несовершенство уголовного закона.

После того, как статья 174 УК РФ получила новую редакцию и в действующий УК РФ была включена статья 174.1, не только среди практических работников, но и среди ученых возникли различные мнения относительно порядка применения данных статей. В частности, мнения разошлись по одному из главных вопросов: допустимо ли привлечение лица к уголовной ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств, если отсутствует обвинительный приговор суда по делу о первичном (основном) преступлении?

В.М. Алиев и И.Л. Третьяков указывают: «Анализируя понятие “преступные приобретения имущества”, следует подчеркнуть, что наличие в законе формулировки “...приобретенных преступным путем” предполагает доказанность факта приобретения денежных средств или иного имущества в результате совершения преступления, и в соответствии со статьей 49 Конституции Российской Федерации требует признания этого факта вступившим в законную силу обвинительным приговором суда»[2].

И.А. Клепицкий придерживается несколько иного мнения: «Предварительное осуждение лица за первичное преступление не является обязательным для применения нормы об отмывании денег (например, преступление может быть совершено за пределами действия УК России, причем приговор иностранного суда не имеет в праве России преюдициального значения, лицо, совершившее преступление, может умереть). Указанные правила, непосредственно вытекающие из международного договора, не противоречат закрепленному в Конституции РФ принципу презумпции невиновности. Сам факт совершения первичного преступления в таких ситуациях может быть установлен приговором по делу об отмывании денег. При этом, однако, не устанавливается виновность конкретных лиц в его совершении»[3]. Видимо, изложенную ученым позицию следует понимать так, что во всех случаях, за исключением перечисленных, предварительное осуждение лица за первичное преступление все-таки необходимо.

Несколько непоследовательно, как нам представляется, высказывается на эту тему Т.Д. Устинова: «Преступление, как это следует из положений ст. 14 УК РФ, представляет собой виновное общественно опасное деяние, предусмотренное Уголовным кодексом. В соответствии со ст. 49 Конституции РФ виновность лица в совершении того или иного преступления должна быть доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Однако если обратиться к редакции статей 174 и 174.1 УК РФ, то речь в них идет не о виновности лица в совершении того или иного преступления, а лишь о том, что легализуются предметы, приобретенные преступным путем. ... При таком подходе законодателя представляется правомерным возбуждение уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных в статьях 174 и 174.1 УК РФ, до вынесения приговора суда по первому преступлению — при наличии обстоятельств, указывающих на то, что имело место быть общественно опасное деяние, которое выступало в качестве источника получения преступных доходов»[4].

Невозможно, на наш взгляд, полностью согласиться ни с одним из процитированных авторов. Проблема в том, что юридический факт — совершение первичного (основного) преступления — в случае со ст. 174 УК РФ отнесен законодателем только к характеристике предмета преступления, а в случае со ст. 174.1 УК РФ характеризует не только предмет, но (что принципиально важно) и субъект преступления. С учетом этого различия и необходимо искать подходы к юридическому анализу и разрешению коллизий, возникающих на стадии применения уголовного закона.

Рассмотрим с этой точки зрения диспозицию ст. 174.1 УК РФ. Ее конструкция для нашего Уголовного кодекса уникальна. Во-первых, она требует, чтобы отмываемые деньги или иное имущество были приобретены в результате совершения преступления (характеристика предмета); во-вторых, она исходит из того, что легализация (отмывание) денег осуществляется специальным субъектом — лицом, совершившим то самое преступление, которое собственно и явилось источником отмываемых денежных средств. Что касается последнего обстоятельства, то нужно иметь в виду, что речь идет о факте совершения преступления конкретным лицом, а под преступлением в точной формулировке ст. 14 УК РФ понимается «...виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». Следовательно, лишь виновное в совершении первичного (основного) преступления лицо может являться субъектом преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ.

В практике возник вопрос: может ли эта вина в совершении первичного (основного) преступления быть установлена одновременно с вынесением обвинительного приговора за отмывание грязных денег?

Ответ на этот вопрос отрицателен. Он предопределен содержанием ст. 49 Конституции РФ: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». И если вина лица в совершении первичного (основного) преступления находится лишь в стадии доказывания, значит, следует исходить из презумпции невиновности и, согласно конституционным требованиям (закрепленным также и в ч. 1 ст. 14 УПК РФ), до вступления обвинительного приговора в законную силу считать, что обвиняемый в совершении первичного (основного) преступления является лицом невиновным.

Но в этом случае не появляется законных оснований для одновременного уголовного преследования этого же лица за отмывание денежных средств, поскольку это лицо до указанного момента не обладает юридическими признаками субъекта преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ. Таким образом, очевидно, что вопрос о виновности лица в совершении первичного (основного) преступления является ключевым для уяснения особенностей состава преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ. Эта виновность должна быть предрешена и установлена в приговоре суда, который на момент, предшествующий уголовному преследованию лица за отмывание денежных средств, должен вступить в законную силу. Только в случае такой преюдиции подозреваемый может являться надлежащим субъектом преступления, предусмотренного указанной нормой уголовного закона.

Понятно, что в противном случае подозреваемого невозможно не только предать суду за легализацию (отмывание) денежных средств, но и предъявить ему обвинение в совершении такого преступления ввиду отсутствия специального субъекта, требуемого диспозицией ст. 174.1 УК РФ. А если нет субъекта, нет и состава преступления. Выходит, уголовное дело, возбужденное по признакам легализации (отмывания) денежных средств (заметим, что законное возбуждение уголовного дела возможно и в отсутствие субъекта преступления), в этом случае в соответствии с положениями п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ подлежит прекращению на стадии, весьма далекой от постановления обвинительного приговора.

По изложенным причинам невозможно согласиться с авторами Комментария к Уголовному кодексу Российской Федерации под редакцией А.А. Чекалина, которые настаивают на том, что субъект преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, — это лицо, привлекаемое за совершение первичного (основного) преступления[5]. Такой подход не только не вытекает из комментируемого уголовного закона, но фактически прямо противоречит ему.

Не позволяет говорить о предустановленной виновности подозреваемого в отмывании денежных средств (в совершении первичного преступления) и вынесение в отношении него постановления или определения о прекращении уголовного дела ввиду истечения сроков давности уголовного преследования, амнистии, смерти обвиняемого, изменения обстановки и по некоторым другим так называемым нереабилитирующим основаниям. Исходя из положений статей 46, 49, 118 Конституции РФ в их системной связи с уголовно-процессуальными нормами, Конституционный суд РФ в Постановлении от 28.10.1996 № 18-П сформулировал правовую позицию о том, что решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию (в частности, в связи с изменением обстановки) не может подменять собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено ст. 49 Конституции РФ.

Непосредственным правоприменителям ясно, что в действующей редакции статья 174.1 УК РФ ожидаемого уголовно-правового эффекта не даст. Фактически вышло, что законодатель из одной крайности (когда была объявлена преступной легализация доходов от любой незаконной деятельности) перешел в другую и установил весьма серьезный юридический барьер на пути уголовного преследования лиц, занимающихся легализацией (отмыванием) грязных денег. Между тем подобное уголовно-правовое решение продиктовано вовсе не международными обязательствами России. Напротив, п. «а» ч. 2 ст. 6 Страсбургской конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 08.10.1990 (ратифицирована Россией 28 мая 2001 г.) как раз и обязывает исходить из того, что при квалификации правонарушения как отмывания денежных средств не имеет значения, попадало ли первичное (основное) преступление в сферу уголовной юрисдикции.

Каким же видится рациональный выход из данной ситуации?

Ответ очевиден: судебная практика уже в ближайшее время потребует новой редакции ст. 174.1 УК РФ, которая позволит вывести вопрос о виновности лица в совершении первичного (основного) преступления за рамки состава преступления, предусмотренного данной статьей.

Например, формулировка закона могла бы в этой части выглядеть так: «Совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенными лицом в результате совершения им действий, запрещенных настоящим Кодексом (имеется в виду УК РФ. — А.В.)». В этом случае доказывание вины лица в совершении первичного (основного) преступления было бы возможным одновременно с установлением его вины в легализации (отмывании) денежных средств.

Заметим, что редакция ст. 174 УК РФ, указывающая на такой способ приобретения предмета отмывания, как «преступный путь» (а не на совершение преступления конкретным лицом), в гораздо большей мере соответствует международно-правовой практике борьбы с отмыванием грязных денег и, возможно, останется неизменной при дальнейших попытках усовершенствовать уголовное законодательство.

Библиография

1 Российская газета. 2003. 30 дек.

2 Алиев В.М., Третьяков И.Л. Уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем // Российский следователь. 2002. № 8.

3 Клепицкий И.А. «Отмывание денег» в современном уголовном праве. // Государство и право. 2002. № 8.

4 Устинова Т.Д. Новая конструкция ответственности за легализацию денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем // Современное право. 2002. № 12.

5 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.А. Чекалина. — М.: Юрайт, 2004. С. 462.