Уголовно-правовые особенности форм соучастия в преступлениях в сфере экономической деятельности

Т.В. ДОСЮКОВА,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Саратовского юридического института МВД России

В  основе организованной преступности в сфере экономической деятельности лежит, согласно криминологической терминологии, коллективная преступная деятельность. В уголовно-правовом смысле речь идет об институте соучастия. Соучастием в уголовном праве признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 Уголовного кодекса РФ). Как известно, соучастие в преступлении представляет собой особую разновидность преступной деятельности, существенно отличающуюся от простого случайного совпадения преступной деятельности нескольких лиц, хотя одновременно и посягающих на один и тот же объект, но действующих отдельно друг от друга. Главным признаком соучастия, безусловно, является совместность действий соучастников: в объективном плане — наличие причинной связи между действиями каждого из них и совершением преступления, в субъективном — умышленное участие в совершении только умышленного преступления[1]. В теории и на практике существуют два основания деления соучастия в преступлении на формы: по характеру выполнения соучастниками объективной стороны совершаемого преступления и по наличию либо отсутствию между ними предварительного соглашения (сговора) на совершение преступления.

Из 35 преступлений, предусмотренных главой 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» УК РФ, соучастие как квалифицирующий или особо квалифицирующий признак встречается в 19 статьях. При этом речь идет о двух формах соучастия в зависимости от различной степени согласованности действий соучастников: в 10 случаях уголовная ответственность усиливается, если преступление совершается группой лиц по предварительному сговору, в 17 случаях более строгая уголовная ответственность предусмотрена за совершение преступлений организованной группой.

Следует обратить внимание на то, что в двух статьях УК РФ — 194 и 199 — законодатель в качестве квалифицирующего признака предусмотрел совершение их только группой лиц по предварительному сговору. Это означает, что если эти преступления будут совершены организованной группой, то содеянное будет охватываться п. «а» ч. 2 указанных статей УК РФ и квалифицировать нужно будет организованную группу как группу лиц по предварительному сговору. Иными словами, в данном случае придется расширительно толковать указанные уголовно-правовые нормы.

Здесь можно предположить два варианта объяснения такой ситуации. Первый, наиболее вероятный: законодатель посчитал, что уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица, и уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации не могут в принципе совершаться организованной группой. По его мнению, последняя форма соучастия для этих преступлений нехарактерна. Второй вариант: законодатель посчитал эти преступления настолько общественно опасными, что уже за совершение их группой лиц по предварительному сговору следует наказывать с максимально возможной для этих преступлений строгостью.

Во втором выводе существует некоторое внутреннее противоречие, вытекающее из анализа санкций соответствующих квалифицированных составов: санкция одной статьи подтверждает наш вывод, а санкция другой — опровергает. Так, уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации, совершенное группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 199 УК РФ), отнесено к тяжкому преступлению, и максимальное наказание за это преступление предусмотрено в виде лишения свободы на срок до 6 лет; тогда как уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица, совершенное группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 194 УК РФ), отнесено к преступлению средней тяжести, и максимальное наказание — лишение свободы на срок до 5 лет. Таким образом, небольшое логическое рассуждение подтверждает наш первый вариант объяснения, почему законодатель не предусмотрел повышенную уголовную ответственность за совершение данных преступлений организованной группой. Однако, по нашим данным, в Саратове и Саратовской области за период действия УК РФ по крайней мере четыре случая уклонения от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194 УК РФ), было совершено организованной группой. Тот факт, что на практике встречается совершение преступления, предусмотренного ст. 194 УК РФ, организованной группой, опровергает и мнение законодателя, что совершение такого преступления организованной группой в принципе невозможно. Понятно, что в связи с отсутствием данного квалифицирующего признака в УК РФ эти случаи не были квалифицированы надлежащим образом.

В девяти статьях УК РФ — 171, 171.1, 172, 179, 181, 184, 186, 187, 188 — в качестве квалифицирующего признака законодатель предусмотрел совершение преступлений только организованной группой. Если же эти преступления будут совершены группой лиц по предварительному сговору, то на квалификации это никак не отразится, а может повлиять только на назначение наказания судом (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

Но может быть, эти преступления, совершенные даже организованной группой, законодатель считает не столь опасными, и именно поэтому он не предусмотрел соучастие в форме группы лиц по предварительному сговору в качестве квалифицирующего признака? Чтобы ответить на этот вопрос, проанализируем санкции рассматриваемых статей (см. таблицу).

Из приведенной таблицы видно, что только три преступления с квалифицирующим признаком «совершенное организованной группой» из рассматриваемых девяти законодатель отнес к преступлениям средней тяжести, четыре — к тяжким, а два — к особо тяжким. Не будем пока исследовать санкции на предмет целесообразности и справедливости (необходимости и достаточности) наказания. Обратим лишь внимание на изменение категории преступлений, когда последние совершаются организованной группой. В двух случаях (статьи 181 и 187) категория преступления вообще не меняется. В двух других случаях (статьи 179 и 188) категория преступления меняется резко: в первом — с преступления небольшой тяжести до тяжкого преступления, а во втором — с преступления средней тяжести до особо тяжкого преступления. В остальных случаях категория преступления повышается на один «пункт».

Сравнение изменения категорий преступлений позволяет сделать два вывода. Во-первых, законодатель необоснованно распределил уголовную ответственность за совершение преступлений одним субъектом и за совершение тех же преступлений организованной группой. Во-вторых, законодатель не учел, что эти преступления могут совершаться (и совершаются) не только организованной группой, но и группой лиц по предварительному сговору, и не установил уголовную ответственность за эту форму соучастия. Небольшой анализ санкций позволяет сделать вывод о том, что отсутствие в рассматриваемых уголовно-правовых нормах такого квалифицирующего признака, как совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, является значительным пробелом в уголовном законодательстве, учитывая трудность установления и доказуемости факта наличия организованной группы.

В восьми статьях УК РФ — 174, 174.1, 175, 178, 180, 185, 189, 191 — в качестве квалифицирующего и (или) особо квалифицирующего признака предусмотрены и группа лиц по предварительному сговору, и организованная группа. При этом бросается в глаза то, что в некоторых случаях законодатель как бы «уравнял» эти две формы соучастия по общественной опасности, предусмотрев их в одной части статьи и установив одинаковое уголовное наказание. Такое «уравнение» общественной опасности рассматриваемых форм соучастия содержится в ч. 3 ст. 180, ч. 2 ст. 185 и п. «в» ч. 2 ст. 191. В последнем случае законодатель квалифицирующий признак «организованная группа» поставил перед признаком «группа лиц по предварительному сговору». Очевидно, что на самом деле группа лиц по предварительному сговору и организованная группа далеко не равноценны по своей общественной опасности и соединение этих форм соучастия в одном квалифицирующем признаке следует признать недостатком уголовного законодательства.

Совершение преступлений организованной группой является одним из признаков организованной преступности в сфере экономической деятельности. Поскольку организованная группа нередко «вырастает» из группы лиц по предварительному сговору, рассмотрим особенности этой формы соучастия.

Преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, обладает рядом признаков, знание которых важно для правоприменительной практики. Среди них необходимо выделить: а) участие в совершении двух и более лиц; б) выполнение каждым из них деяний (в полном объеме или частично), охватываемых признаками объективной стороны состава преступления; в) осуществление преступления объединенными усилиями, совместно; г) наличие умысла каждого из соучастников на совместное совершение действий; д) согласованность действий участников группы, отражающая их взаимную осведомленность о совместном совершении преступления; е) наличие предварительного сговора на совершение преступлений группой[2].

Признак «предварительный сговор» свидетельствует о более высокой степени согласованности и, стало быть, о повышенной опасности лиц, совершающих преступления в сфере экономической деятельности. Эта форма соучастия может сочетаться как с соисполнительством, так и с соучастием в тесном смысле, т.е. с разделением ролей, однако в последнем случае должно быть не менее двух соисполнителей.

Под предварительным сговором понимается сговор до начала выполнения действий, составляющих объективную сторону преступления. Поскольку преступлениям в сфере экономической деятельности, как правило, свойствен корыстный мотив и (или) корыстная цель, то умысел при совершении этих преступлений является всегда заранее обдуманным. Замышляя корыстное преступление, лицо ищет оптимальные варианты достижения поставленной цели, что нередко приводит к мысли об объединении его усилий с усилиями других лиц. Многие преступления в сфере экономической деятельности просто невозможно совершить в одиночку.

Организованная группа (ч. 3 ст. 35 УК РФ) — более опасная разновидность соучастия с предварительным соглашением. Для организованной группы характерны профессионализм и устойчивость. По некоторым данным,  в сфере экономики организованными группами совершаются 17% от числа всех преступлений[3]. По нашим сведениям, в Саратове и Саратовской области за период действия УК РФ организованными группами было совершено 34 преступления в сфере экономической деятельности. Из них 20 случаев незаконного предпринимательства (ст. 171), 9 — изготовления или сбыта поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186), 1 — контрабанды (ст. 188), 4 — уклонения от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194).

Организованная группа, исходя из определения ч. 3 ст. 35 УК РФ, характеризуется следующими признаками: а) устойчивость группы; б) объединенность членов группы; в) заблаговременность объединения; г) цель объединения — совершение одного или нескольких преступлений (в том числе и в сфере экономической деятельности).

Устойчивость и объединенность группы — оценочные категории. Уголовное законодательство их не раскрывает. Пленум Верховного суда РФ в разное время по разным категориям дел давал разъяснения, как следует понимать эти признаки. Так, в Постановлении от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» разъясняется, что об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования, количество совершаемых преступлений. В Постановлении от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» говорится, что организованная группа — это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Постановление от 10.02.2000 № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» гласит, что организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя. Постановление от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» указывает, что организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой срок ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, a также иные обстоятельства.

Как видим, разъяснения довольно расплывчатые и неопределенные. В Постановлении же от 15.06.2004 № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» рассматриваемые признаки вообще не упоминаются.

Единого мнения относительно этих признаков нет и в уголовно-правовой литературе. За последнее время появилось много журнальных публикаций и отдельных работ, в которых разные авторы представляют свои списки таких признаков, часто повторяя друг друга. При этом уголовно-правовые признаки преступного сообщества (преступной организации) нередко смешиваются с криминологическими признаками. Следует, однако, иметь в виду, что при расследовании преступлений, совершенных организованной группой, в предмет доказывания входят именно уголовно-правовые признаки организованной группы. Криминологические же признаки раскрывают, уточняют, дополняют уголовно-правовые. Иными словами, криминологические признаки являются доказательством наличия уголовно-правовых признаков организованной группы. В связи с этим нельзя, с одной стороны, смешивать уголовно-правовые признаки с криминологическими и социально-психологическими, с другой — игнорировать последние, поскольку, как мы сказали, они часто являются доказательствами существования уголовно-правовых признаков организованной группы, а в некоторых случаях без этих признаков просто невозможно раскрыть уголовно-правовые признаки.

Как справедливо, на наш взгляд, подчеркивает Р.Р. Галиакбаров, «перед правоприменительной практикой стоит задача поиска формализованного критерия для толкования показателя устойчивости группы. Он должен быть четким и недвусмысленным, чтобы позволять, с одной стороны, точно разграничивать организованную группу с группой лиц, совершающей преступление по предварительному сговору, а с другой — устанавливать водораздел между организованной группой и преступной организацией (преступным сообществом)»[4]. Правовед предлагает в качестве формализованного критерия для «расшифровки» показателя устойчивости организованной группы использовать такой признак, как система совершения преступных посягательств[5]. Следует согласиться с таким предложением, тем более что криминологи уже разработали этот признак достаточно четко. Р.Р. Галиакбаров уточняет количественный признак систематичности, предлагая считать системой совершение трех и более взаимосвязанных преступлений. При внедрении в практику этот формализованный показатель снял бы спорные вопросы квалификации. Конечно, лучше было бы, если бы этот показатель был зафиксирован в ч. 3 ст. 35 УК РФ.

Однако, как следует из законодательного определения организованной группы, последняя может быть создана и для совершения одного сложного в исполнении преступления. В этом случае систематичность преступлений как показатель организованной группы не- приемлем — таковым должна выступать длительность существования группы, устойчивость состава, определенная специализация членов группы. Однако эти признаки уже относятся к криминологическим показателям, а не к уголовно-правовым. Так, формализовать признак длительности практически невозможно: в каждом случае, для каждой группы он будет совершенно индивидуальным — в зависимости от того, какое сложное для исполнения преступление будет готовить данная группа.

Другим признаком организованной группы является объединенность членов группы, причем такая объединенность должна сложиться заблаговременно, то есть до совершения преступлений. Для установления признака объединенности мы должны изучить внутреннюю структуру организованной группы, о которой свидетельствуют уже криминологические и социально-психологические признаки.

Целью организованной группы должно быть совершение умышленных преступлений (одного или нескольких). Поскольку мы ведем речь об организованной преступности в сфере экономической деятельности, на первый взгляд целью организованной группы должно быть совершение преступлений именно в этой сфере. Однако вопрос гораздо сложнее.

Действительно, целью организованной группы может быть совершение одного или нескольких преступлений в сфере экономической деятельности. Но организованная группа может сформироваться и для совершения иных преступлений и в то же время совершать взаимосвязанные с ними преступления в сфере экономической деятельности.

Например, группа может быть создана для торговли оружием (ст. 222 УК РФ — преступление против общественной безопасности) или наркотиками (ст. 228.1 УК РФ — преступление против здоровья населения и общественной нравственности), но для обеспечения этой торговли совершать ряд преступлений в сфере экономической деятельности — контрабанду (ч. 2 ст. 188 УК РФ), легализацию денежных средств, приобретенных преступным путем (ст. 174 или 174.1 УК РФ), лжепредпринимательство (ст. 173 УК РФ) и т.д. Очевидно, и в этом случае мы должны говорить об организованной преступности в сфере экономической деятельности, правда, уже не в «чистом» ее виде, а как «структурной единицы», элемента организованной преступности в сфере общественной безопасности.

Таким образом, мы видим, что четких критериев понимания устойчивости и объединенности в уголовном праве нет. Эти признаки более детально разработаны криминологией и социальной психологией. Поэтому совершенно необходимо использовать достижения этих наук не только для теоретического изучения особенностей форм соучастия в преступлениях в сфере экономической деятельности, но и в практической деятельности правоохранительных органов для успешного раскрытия и расследования этих преступлений, совершенных в соучастии.

Библиография

1 В последнее время, правда, субъективная сторона соучастия оспаривается некоторыми учеными, допускающими и неосторожное соучастие (см., напр.: Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. — СПб., 2001. С. 21—24).

2 См.: Галиакбаров Р.Р. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспекты лекций и иные материалы. — Краснодар, 1999. С. 143.

3 См.: Пинкевич Т.В., Эльканов А.И. Экономическая организованная преступность: криминологический аспект. — Ставрополь, 2001. С. 19.

4 Галиакбаров Р.Р. Квалификация преступлений по признаку их совершения организованной группой // Российская юстиция. 2000. № 10. С. 32.

5 См. там же. С. 33.