Усмотрение и целесообразность в гражданском праве

УДК 347.126 

Страницы в журнале: 54-58

С.Г. ШЕВЦОВ,

кандидат юридических наук, научный сотрудник Северо-Кавказского научно-исследовательского института актуальных проблем современного права e-mail: sergey_shevtsov@mail.ru

Анализируется проблема усмотрения и целесообразности в гражданском праве. Делается вывод, что при реализации свободы усмотрение осуществляется субъектом с учетом осознания не объективной необходимости, а целесообразности выбора. В результате усмотрения субъект не просто решает, но полагает целесообразным сделать такой выбор. Однако сама по себе целесообразность означает для человека гармонию прежде всего с его собственными интересами, детерминированными под воздействием предшествующих обстоятельств.

Ключевые слова: усмотрение, необходимость, целесообразность, выбор, свобода.

Discretion and usefulness in civil law

Shevtsov S.

In this article the author examines the issue of discretion and usefulness in civil law. The study author concludes that when implementing the freedom of choice is subject to the awareness of the doesn’t objectively necessary and feasibility of choice. As a result of the discretion of the entity simply to decide but believes appropriate to make such a choice. However, the usefulness of means for human harmony, above all, with its own interests, deterministic by previous circumstances.

Keywords: discretion, necessity, usefulness, choice, freedom.

С   древнейших времен в философии поднимается вопрос о том, обладает ли человек свободой воли или все действия вытекают с необходимостью. Обозначенная проблема имеет не только философское, теоретическое, но и утилитарное, практическое значение. В пункте 7 доверенности, выданной акционерным обществом «Путеви» (Сербия), закреплено право доверенного лица действовать в интересах общества, проводить мероприятия, необходимые и целесообразные для осуществления успешной деятельности общества, так, как это делало бы само общество.

Издавна существует учение, согласно которому все в природе устроено целесообразно и всякое развитие является осуществлением заранее предопределенных целей (телеология). Начиная с Аристотеля, проблема принципа целесообразности, трансформировавшаяся в основном в вопросы о соотношении действующих и конечных причин в познании, продолжает оставаться в центре внимания философии. В науке и философии XVIII века вопрос о целесообразности ставится прежде всего как вопрос о целесообразности в природе. К этому приводит все развитие естествознания начиная с XVII века, которое протекало в условиях неуклонно усиливавшегося механистического причинного объяснения. Для передовых ученых и философов той эпохи механическая причинность в физике (Декарт, Галилей), в физике и астрономии (Ньютон) стала ключом к научному объяснению всех процессов и явлений природы. Объяснить факт или явление природы значило, согласно понятиям передовой науки, вывести этот факт или это явление по закону механической причинности из всеобщих законов физики и механики. Наука все более и более решительно и бесповоротно отказывалась от объяснений, в основе которых лежало представление о целях, к которым направляется природа в целом и в своих отдельных явлениях.

По мере того как анатомия и физиология человека и высших животных изучали причинно действующие механизмы также и в существах органического мира, все усиливалась тенденция распространить принцип механической причинности и на органическую природу.

В психологической науке вопрос о целесообразности рассматривается в аспекте соотношения механистического и витального подходов к объяснению причин целесообразного поведения человека. В рамках первого подхода человек действует целесообразно в силу своих физико-химических свойств. Согласно второй позиции человеку как живому организму присущ некий специфический фактор, нематериальная сущность, сила, направляющая поведение человека. Приведенные позиции основаны на детерминизме и индетерминизме со всеми их достоинствами и недостатками. По мнению Д.Н. Узнадзе, механицизм отрицает специфичность живого организма, следовательно, для него жизнь не представляет собой новую ступень развития, оставаясь в пределах закономерностей неорганического вещества. Витализм впадает в другую крайность, создавая непреодолимую пропасть между органическим и неорганическим, усматривая между ними абсолютное различие, поскольку считает нематериальным то, что специфично для организма[1].

Кратко изложим суть предлагаемой Д.Н. Узнадзе концепции.

До тех пор пока у организма отсутствует какая-либо потребность, между ним и остальным миром существует индифферентное отношение: не имеет значения, что и в какой мере воздействует на организм, совершенно пассивно переживающий это воздействие. С момента появления у человека потребности устанавливается связь с действительностью, вне рамок которой невозможно потребность удовлетворить. Внешняя среда выступает в данном случае как ситуация потребности. Стало быть, если до сих пор между живым организмом и явлениями среды существовала только случайная связь, отныне взаимоотношения между ними строятся на основе потребности, что означает: с этого момента на человека воздействуют не отдельные явления внешней среды, а целая система явлений постольку, поскольку они содержат условия удовлетворения актуальной потребности. Из этого следует, что человеческому поведению предшествует состояние субъекта, в котором, как в отражении объективной действительности, заранее определен общий характер такого поведения, его соответствие объективным обстоятельствам.

В конечном счете взаимодействие человека и окружающей среды может быть представлено следующим образом: на живое существо, движимое импульсом удовлетворения определенной потребности, начинает воздействовать внешняя ситуация и вызывает в нем соответствующее целостное изменение — определенную установку. После этого субъект, имеющий такую установку, может осуществлять лишь соответствующие ей процессы и акты. Исходя из этого, его поведение в широком смысле слова в каждый момент должно быть сочтено реализацией той или иной установки. Таким образом, поведение живого существа определяется средой, но это отнюдь не носит механического характера. Среда влияет не непосредственно на сам акт поведения, вызывает его не прямым путем, а воздействует на субъект, изменяя его в соответствии с ситуацией в целом, обусловливая возникновение данной установки. Сами же акты поведения определяются субъектом, имеющим соответствующую установку. Одним словом, субъект осуществляет те акты и процессы, то поведение, установка на которые выработалась у него под воздействием ситуации. Так решается вопрос целесообразности поведения человека. Оно полностью включено в причинно-следственный круг: эта цепь нигде не прерывается. Вместе с тем не существует никакой посторонней силы, которая вмешивалась бы в процесс протекания действительности и произвольно направляла его. Несмотря на это, поведение живого существа все же имеет целесообразный характер[2].

В философском плане проблема целесообразности поднимается в аспекте обоснования наличия у человека свободы воли в рамках противостояния между детерминистами и индетерминистами.

Концепция детерминизма предполагает наличие универсальной, строго необходимой причинности и обусловленности явлений в мире. Детерминизм, напротив, предполагает отрицание причинности вообще и допускает существование безусловной свободы воли, свободы безразличного выбора (liberum arbitrium indifferentiae).

Наличие универсальной необходимой причинной связи исключает возможность существования усмотрения, поскольку объективная необходимость непреодолима действиями человека. Изложенная выше в рамках общей психологии позиция, по сути, характерна для детерминистического подхода, поскольку формирование цели диктуется системой внешних обстоятельств, формирующих установку, полностью определяющую выбор субъектом альтернативы в рамках усмотрения. Воля человека проявляется лишь в том, что он является непосредственной причиной своих действий.

С индетерминистическим направлением связывают учение, согласно которому человек обладает свободой воли и способен безосновательно выбирать вариант поведения между несколькими альтернативами. Человеческое хотение при совершенно одинаковых внутренних и внешних условиях может выразиться в одной из двух прямо противоположных форм, ничем не определяемых. В таких случаях речь идет о безразличной свободе выбора (liberum arbitrium indifferentiae). В качестве иллюстрации можно привести буриданова осла, который, стоя между двумя совершенно одинаковыми связками сена, по мнению индетерминистов, должен был бы умереть с голоду, не обладая свободой воли. Противники детерминистического подхода считают, что если бы детерминисты были правы, то живое существо, находящееся под влиянием двух равносильных мотивов, неспособно было бы принять никакого решения. Анализируя данный пример и выступая в защиту детерминизма, Лейбниц указывал, что приведенная ситуация невозможна в реальности, так как невозможно существование двух абсолютно одинаковых мотивов. В частности, для равенства мотивов необходимо, чтобы мир был разделен на две абсолютно равные половины с одинаковым освещением, одинаковым распространением аромата сена, что невозможно в принципе[3].

Кант в своей работе «Критика способности суждения», призванной свести его философскую концепцию к гармоничному целому, вводит понятие целесообразности. Осознавая недостаточность концепции механического детерминизма в объяснении сложных процессов (прежде всего органической жизни и человеческой деятельности), он постулирует особый вид причинности, позволяющий познать эти процессы как «цели природы». По Канту, «целесообразность природы есть... особое априорное понятие, которое имеет свое происхождение исключительно в рефлектирующей способности суждения»[4]. Целесообразность у Канта есть закономерность случайного как такового[5]. Необходимость обосновывается принципами познавательной способности. Природа основывает свою закономерность на априорных принципах рассудка как познавательной способности, искусство сообразуется в своей целесообразности со способностью суждения по отношению к чувствам удовольствия и неудовольствия; наконец, нравственность как продукт свободы подчиняется идее такой формы целесообразности, которая пригодна в качестве всеобщего закона как определяющего основания разума в отношении способности желания. Для человеческого разума рассмотрение природной необходимости возможно исключительно с точки зрения целесообразности. Только творец природы, если бы он существовал, мог знать ее цели или определяющие основания всех ее процессов и действий. Но человеку ничего не известно об их существовании, поэтому он не способен усматривать в природе какие-либо внутренне присущие ей, имманентные цели, а может лишь предполагать их наличие.

Но тогда, по Канту, природа не может не представляться как мир случайных причинно-следственных явлений. Чтобы избежать этого, Кант допускает возможность разума, целью которого являются действия природы по аналогии с разумом человека, при помощи которого он устанавливает цели своих действий. Кант пишет, что «цели имеют прямое отношение к разуму, будь то чужому или нашему собственному. Но чтобы усмотреть их в чужом разуме, мы должны положить в основу наш собственный разум, по крайней мере в качестве его аналога, так как без него они вовсе не могут быть представлены»[6].

Относительной, случайной или внешней целесообразностью Кант называет такое пересечение явлений природы, каждое из которых имеет объективную или внутреннюю целесообразность, но соединение которых не есть проявление объективной необходимости, например, когда обнаруживается пригодность одних явлений природы для других (рост травы для пищи животных, размножение травоядных животных для обеспечения существования хищных зверей и т. д.). По категорическому суждению Канта, «требовать таких приспособлений и ожидать от природы такой цели... показалось бы нам самим дерзостью и необдуманностью»[7]. Внутренней целесообразностью, по Канту, обладают лишь органические продукты природы, в которых «все есть цель и в то же время средство»[8]. Способность человека ставить перед собой какие-либо цели Кант называл культурой. Он писал: «Приобретение (Hervorbringung) разумным существом способности ставить любые цели вообще (значит, в его свободе) — это культура»[9].

Подытоживая философские воззрения Канта, отметим следующее. По его мнению, теоретический переход от природы к свободе найти трудно, хотя человек как нравственное существо фактически осуществляет свою свободу в природе. Деятельность свободного существа в природе указывает на то, что свобода может быть причиной его действий «необъяснимым образом»[10]. Свободная каузальность сосуществует с природной, не нарушая ее закономерности. Единство свободы и необходимости есть необъяснимый факт. Принцип целесообразности, опосредующий связь между чувственной и сверхчувственной природой человека, в полном соответствии с понятием опосредования не имеет своего объекта. Понятие опосредования, по Канту, выражается в понятии трихотомии: «условие — обусловленное — понятие, которое возникает из соединения обусловленного с условием»[11]. По его мнению, целесообразность возможна без разумного целеполагания, четкое взаимодействие, радующее глаз, еще не говорит о том, что кто-то умышленно создал это взаимодействие. Телеология для Канта — принцип рассмотрения предмета как устроенного целесообразно, так, что каждая часть необходимым образом связана с другой, как будто некий интеллект устроил все это, задавшись определенной целью[12]. Искусство — сфера человеческой деятельности, результаты которой представляют собой нечто органическое.

Итак, целесообразность, по Канту, выступает там, где человек не может осознать объективную необходимость: в сфере нравственности и искусства. У Канта целесообразность представляет собой априорный принцип, выражающий гармонию, равновесие в природе и искусстве.

Таким образом, и детерминисты, и индетерминисты сходятся в одном: они признают факт существования свободы воли. На наш взгляд, правильное решение вопроса о том, каким образом внешние обстоятельства оказывают влияние на свободу воли человека, может быть найдено именно на базе целесообразности.

В философии формулируется положение, что целесообразность имеет место там, где обратное воздействие следствия на причину приобретает вид отрицательной обратной связи. Об этом пишет, например, Н.О. Лосский. Он приводит пример целесообразной связи в сфере долженствования. Доктор говорит больному, что если тот хочет продлить себе жизнь, он должен перестать курить. Совет врача можно рассматривать как выражение причинной необходимой связи между сознательным поступком и его следствием. С учетом связи средства и цели совет врача можно истолковать в смысле указания на логическую необходимость, рассматриваемую регрессивно, в направлении от действия к причине, т. е. с точки зрения целесообразности: если хочешь продлить жизнь, ты должен перестать курить — если перестанешь курить, посодействуешь продлению жизни. Точно так же ценности и оценки, связанные с положительным понятием свободы, превращаются в разновидность природных ценностей[13]. Целесообразность в природе представляет собой заключительный результат изменений, результат стихийного действия материальных факторов.

В современную философскую литературу входит новое понятие — «телеономия». Оно отражает закономерную связь процессов, обозначает детерминацию, имеющую место в живой природе в форме органической целесообразности, и целевую детерминацию, характерную для человеческой деятельности. Фундаментом целевой детерминации является причинно-следственная связь[14]. Таким образом, в современной философии целесообразность является особым видом детерминации (целевая, телеономная детерминация). В обществе целесообразными являются действия человека: цель представляет собой исходный пункт его деятельности, и эта цель становится одной из причин человеческих поступков. Сама эта цель имеет предпосылкой материальный мир и его законы[15].

Итак, учитывая существующие в философии, психологии, телеологии подходы к целесообразности человеческого поведения, которая проявляется в процессе усмотрения в гражданско-правовой сфере, мы приходим к следующему выводу. При реализации свободы усмотрение осуществляется субъектом с учетом осознания не объективной необходимости, а целесообразности выбора. В результате усмотрения субъект не просто решает, но полагает целесообразным сделать такой выбор. Однако сама по себе целесообразность означает для человека гармонию прежде всего с его собственными интересами, детерминированными под воздействием предшествующих обстоятельств. В процессе усмотрения должна учитываться объективная целесообразность, что подтверждается принципами добросовестности и разумности, критерием которых может быть целесообразность.

Библиография

1 См.: Узнадзе Д.Н. Общая психология / пер. с груз. Е.Ш. Чомахидзе; под ред. И.В. Имедадзе. — М.; СПб., 2004 (Серия «Живая классика»). С. 70.

2 Там же. С. 70—74.

3 Цит по: Лосский Н.О. Свобода воли. — Париж, 1927. С. 22.

4 Кант И. Соч.: в 6 т. — М., 1966. Т. 5. С. 179.

5 Там же. С. 121.

6 Там же.

7 Там же. С. 394.

8 Там же. С. 401.

9 Там же.

10 Там же. С. 197. Примеч.

11 Кант И. Уаз. соч. С. 198.

12 См.: Гулыга А.В. Немецкая классическая философия. 2-е изд., испр. и доп. — М., 2001. С. 87.

13 См.: Лосский Н.О. Указ. соч. С. 45—46.

14 См.: Алексеев П.В. Философия права. — М., 2000. С. 498.

15 Там же. С. 497.