Устойчивость и нестабильность в правовой жизни общества

К.В. ШУНДИКОВ,
кандидат юридических наук, докторант Саратовской государственной академии права, завсектором теории правовой политики Саратовского филиала Института государства и права РАН
 
Проблемы стабильности, устойчивости в правовой сфере общественной жизни являются одними из наименее разработанных в науке о праве. На сегодняшний день практически отсутствуют серьезные теоретические наработки в этой области. 
 
Вместе с тем практическая значимость данной проблематики для юриспруденции очевидна. Стабильность правового регулирования, правовой системы представляет для практиков своего рода идеал. Можно говорить о наличии общественной потребности в стабильности, в том числе и в стабильности правовой жизни. Особенно остро эта потребность осознается в переходные периоды в условиях разного рода социальных, экономических, политических и прочих катаклизмов. Показательным является тот факт, что понятия «стабильность», «стабилизация», «устойчивость», «устойчивое развитие» и другие подобные понятия весьма часто используются субъектами правотворчества и правоприменения как в текстах правовых актов, так и в их названиях[1].
В связи с этим важной теоретической проблемой представляется понимание критериев (показателей) стабильности порядка правовой жизни, а также факторов, обусловливающих данное качество. Такое понимание, очевидно, могло бы выступать научной основой для проведения наиболее эффективной правовой политики.
На сегодняшний день в рамках отечественного правоведения сформировались определенные представления о феномене стабильности применительно к отдельным элементам изучаемого объекта. В частности, имели место попытки разработать научную концепцию стабильности закона[2].
Поднимая проблему стабильности правопорядка, О.П. Сауляк отмечает, что стабильность правопорядка имеет два аспекта. Первый из них предполагает, что «в процессе общественного развития будет обеспечена возможность воспроизводства позитивных форм социального взаимодействия, включая реализацию субъективных прав и надлежащего исполнения юридических обязанностей всеми субъектами права, поставлен надежный заслон распространению негативных тенденций, угрожающих безопасности существования социума. Стабильность правопорядка во многом зависит от диссипативных возможностей социальной системы (государственно-организованного общества), которые определяют ее способность сопротивляться и противостоять воздействию негативных тенденций, рассеивая чуждое либо поглощая его в компоненты собственного содержания путем переструктурирования»[3].
Второй аспект стабильности правопорядка, по его мнению, «предполагает устойчивость юридических норм и основных направлений правовой политики государства», которые придают субъектам права уверенность в стабильности существующих правил игры[4].
В качестве критериев стабильности правовой системы В.В. Сорокин предлагает рассматривать, в частности, согласованность (цельность), полноту и завершенность ее структуры, правопорядок и законность, эффективность, легитимность, способность к воспроизводству отношений однородного типологического характера, долгосрочность существования[5].
Вышеприведенные положения представляются весьма интересными и, безусловно, заслуживают внимания специалистов. Вместе с тем очевидной является проблематичность их универсализации, распространения на более широкий класс явлений, системы более сложной организации.
В частности, несколько в ином свете понятие стабильности может быть рассмотрено в рамках научно-исследовательской программы, ядром которой выступает понятие «правовая жизнь»[6]. Основоположники концепции правовой жизни понимают ее как особую форму социальной жизни, включающую в себя комплекс всех юридических явлений, как позитивного, так и негативного плана, выражающуюся преимущественно в правовых актах и правоотношениях и характеризующую специфику и уровень правового развития общества, отношение субъектов к праву и степень удовлетворения их интересов[7].
Понятие о стабильности правовой жизни, очевидно, не может быть идентичным понятию о стабильности права, правовой системы или правопорядка. Правовая жизнь как сложная система социальной практики, урегулированная в той или иной степени правовыми нормами, по сути, не является сугубо правовым явлением. Она включает в себя весьма сложный и неоднородный массив общественных отношений, при оценке упорядоченности которых сложно воспользоваться многими из вышеупомянутых критериев.
Например, критерий возможности системы к воспроизводству позитивных форм социального взаимодействия, способности сопротивляться и противостоять воздействию негативных тенденций оказывается непригодным по отношению к анализируемому нами объекту, учитывая его принципиальную и неустранимую неоднородность по отношению к идеальному правовому порядку. Ведь в рамках правовой жизни позитивные с точки зрения требований норм права и негативные явления, процессы, формы практики и т. п. всегда сосуществуют, тесно переплетаются. Их соотношение, удельный вес, безусловно, может меняться.
Однако думается, что связывать состояние порядка в системе, при котором доминируют позитивные формы юридически значимой практики, с ее стабильностью было бы некорректно. С теоретической точки зрения это связано с тем, что в рамках правовой жизни известная борьба позитивного и негативного начала имеет место постоянно, каждое из них стремится вытеснить или максимально сузить сферу противоположного.
Вместе с тем стабильность и нестабильность не могут быть связаны с какой бы то ни было теоретической схемой их соотношения. Во-первых, нестабильность есть признак любой системы правовой жизни. Во-вторых, тенденция к усилению дестабилизации свойственна и системам, где уровень правового порядка относительно высок, и системам с преобладающими антиправовыми формами практики. И те и другие способны меняться и подчас весьма кардинально под воздействием дестабилизирующих факторов.
Сама практика опровергает ошибочность такого подхода и дает массу примеров того, как общества, где достигнут относительно высокий уровень правопорядка, тем не менее подвергаются весьма кардинальным трансформациям, в том числе и в части организации их правовых систем. Таким примером могут служить, в частности, существовавшие в недавнем прошлом правовые системы социалистических государств.
Вряд ли могут быть приняты в качестве критериев стабильности правовой жизни общества и такие показатели, как устойчивость юридических норм и основных направлений правовой политики государства, согласованность, завершенность структуры, эффективность и легитимность правовой системы, правопорядок и законность. Скорее их следует рассматривать как факторы, условия, предпосылки, создающие потенциальные возможности для сохранения стабильности порядка социальной практики, регулируемой правом.
Думается, что при формировании научной концепции стабильности правовой жизни прежде всего необходимо ориентироваться на общенаучные представления о сути порядка в системе.
В наиболее общей форме стабильность в правовой жизни можно определить как сохранение сложившейся структуры отношений (или по крайней мере их значительной части) в течение более или менее продолжительного периода времени, иными словами — их устойчивость.
Понятие стабильности (устойчивости) порядка раскрывает одну из наиболее важных характеристик сложной развивающейся системы. Это свойство означает сохранение в структуре системы в течение более или менее продолжительного временного периода некой устойчивой части композиции, образующей своеобразное ядро, индифферентное по отношению к воздействию как со стороны внутрисистемных, так и со стороны внешних факторов.
В постнеклассической науке стабильность (устойчивость) открытых систем рассматривается как относительная или динамичная стабильность. Абсолютная устойчивость — тупик, поскольку не содержит источников развития. Динамика системы предполагает такое соотношение устойчивости и неустойчивости, которое позволяет системе жить, быть открытой миру, обмениваться с ним веществом, энергией и информацией. Как отмечает Н.Н. Моисеев, «…устойчивость, доведенная до своего предела, прекращает любое развитие. Она противоречит принципу изменчивости. Чересчур стабильные формы — это тупиковые формы, эволюция которых прекращается. Чрезмерная адаптация… столь же опасна для совершенствования вида, как и неспособность к адаптации»[8].
Следовательно, говоря о стабильности правовой жизни, мы должны характеризовать ее как стабильность динамическую, которая предполагает лишь некоторую величину ее неизменяемости, определенную меру ее сохранения. Эта мера, очевидно, возможна относительно той или иной величины, выступающей критерием при оценке степени стабильности. В качестве такой величины может выступать принятое за точку отсчета то или иное состояние порядка в системе на том или ином уровне ее структурирования.
Кроме того, в открытых системах, достигших относительной стабильности, можно говорить о неких средних значениях порядка, отклонения от которых протекают в форме ритмичных колебаний и не приводят к кардинальной трансформации структуры системы. Как отмечает Р. Эшби, «стабильная система ограничена в своих изменениях лишь в том смысле, что ей несвойственны всевозможные беспредельные отклонения»[9].
Возможны ли такие средние значения в системе правовой жизни? Присутствуют ли в ней постоянные изменения порядка путем отклонения от неких средних значений? Или в системе присутствует какая-либо устойчивая часть отношений, которые практически не изменяются в течение длительного времени, образующая своеобразное устойчивое ядро системной структуры? Гипотетически можно предположить, что справедливыми являются оба тезиса.
Так, при анализе современной правовой жизни российского общества, характеризуемой достаточным динамизмом, можно обнаружить факт сохранения и постоянного «воспроизводства» отдельных широко распространенных, «типовых» форм юридически значимых отношений.
Данные структуры могут существовать как непрерывно, так и путем воспроизводства. Так, возникающие договорные обязательства между контрагентами, связанные, например, с отношениями аренды земли, могут просуществовать непрерывно практически в неизменном виде достаточно длительное время. Подобные отношения образуют «сохраняющуюся» часть стабильных структур порядка правовой жизни.
Однако стабильность порядка может проявляться и в форме воспроизводства тех или иных юридически значимых отношений под воздействием конкретных факторов, например, действия правовой нормы. Известно, что норма права, наделенная юридической силой, действует во времени непрерывно и является фактором возникновения и развития множества правовых отношений, схожих в своих принципиальных юридически значимых характеристиках и представляющих собой своеобразные типовые модели действия нормы.
Таким образом, на основе правовой нормы то или иное отношение правовой жизни может циклично воспроизводить себя в практических актах участников правовых взаимодействий. При этом речь идет не о том, что конкретные акты сохраняются, длятся во времени, а о том, что многообразные модели поведения участников правовой жизни возникают и развиваются «типовым» образом, транслируются во времени и по кругу субъектов в устойчивой форме.
Аналогичные устойчивые воспроизводящиеся структуры можно обнаружить и в «теневом» сегменте правовой жизни. Так, среди совершаемых противоправных деяний достаточно отчетливо обнаруживаются некоторые их типовые разновидности. При постоянном изменении конкретных субъектов, нарушающих законы, модели их взаимоотношений между собой или с иными участниками правовой жизни зачастую являются весьма схожими в своих юридически значимых характеристиках. Последнее обстоятельство обусловливает возможность более или менее адекватного отражения типовой системы противоправных деяний в системе теоретических правовых знаний, а также системе действующего в государстве законодательства.
Еще одной величиной, относительно которой может оцениваться и измеряться стабильность порядка в системе правовой жизни, является время. Ведь говоря о стабильности, мы имеем в виду состояние порядка на тот или иной момент времени. Стабильная система способна в течение относительно продолжительного периода времени сохранять или воспроизводить однотипные отношения. Компоненты и взаимосвязи в структуре системы, являясь устойчивыми в один момент времени, могут подвергнуться весьма существенной динамике в другой момент времени.
Кроме того, при постановке проблемы стабильности в системе правовой жизни необходимо использование многоуровневого подхода к оценке данного качества системы. Дело в том, что на разных уровнях системной организации степень устойчивости сложившихся связей может различаться.
Характеристикой порядка в системе правовой жизни, прямо противоположной стабильности, являются такие качества, как неустойчивость, изменчивость, нестабильность.
Проблемы нестабильности, беспорядка, дезорганизации исследованы в правовой науке крайне слабо. Сложившаяся юридическая догма преимущественно основана на понимании права, правовой системы общества, процесса правового регулирования, правового порядка как достаточно упорядоченных системных образований, в структуре которых можно выделить устойчивые стабильные элементы, отношения между ними. Отклонения от нормы связываются, как правило, с теми или иными дефектами в организации названных систем, разного рода структурными и функциональными проблемами, которые возможно и необходимо преодолевать с целью повышения эффективности правового регулирования, степени правопорядка в обществе и т. п. В качестве подобных дефектов юристы рассматривают, в частности, пробелы и коллизии в системе права, правовой нигилизм и низкую правовую культуру. С позиций классической концепции правопорядка фактор нестабильности связывался преимущественно с нарастанием противоправного поведения, ростом его удельного веса по отношению к правомерному поведению.
Концепция правовой жизни позволяет рассмотреть данную проблему в ином методологическом ключе и показать, что природа, формы проявления и механизмы «жизни» нестабильности в области правового регулирования являются гораздо более многообразными, нежели это зачастую представляется правоведам. Нестабильность как неотъемлемое устойчивое свойство порядка отношений, находящихся в области правового регулирования, не сводится лишь к упомянутым явлениям. Тем более критерием нестабильности не могут служить оценочные подходы.
Нестабильность в правовой жизни общества вполне допустимо охарактеризовать как своего рода антипод стабильности порядка в данной системе отношений. Если стабильность в этой системе есть относительное постоянство некой массы отношений в течение определенного времени, то под нестабильностью, очевидно, следует понимать относительную динамику, изменчивость той или иной группы отношений.
Нестабильный характер правовой жизни общества объективно предопределен ее системными свойствами, среди которых наиболее значимым является открытый характер системы. Правовая жизнь как условно выделенный сегмент более сложной и масштабной системы социальной жизни испытывает на себе постоянное воздействие последней и, в свою очередь, оказывает обратное влияние на эту «внешнюю среду», иными словами — находится с этой средой в устойчивых связях.
Такие связи носят главным образом информационный характер. Потоки информации циркулируют между названными системами, вызывая в них энтропийные эффекты, нарастание разного рода противоречий. В настоящее время в научной литературе широко распространена идея о том, что неотъемлемым элементом структур противоречий является несоответствие между противоположностями, доминирование, преобладание одной противоположности над другой[10].
В рамках правовой жизни подобные процессы приводят к нарастанию степени неустойчивости отношений, что далее приводит к той или иной трансформации сложившегося в системе порядка. Так, изменения в экономических процессах или высоких технологиях нередко порождают противоречия между объективной потребностью в их соответствующем централизованном нормативно-правовом упорядочении и хаотичным их развитием. Такие противоречия находят свое отражение в изменениях законодательства, возникновении правоприменительной практики и далее — в определенных трансформациях самих отношений, попавших в зону правового воздействия.
Подобные процессы дестабилизации и изменения форм порядка могут протекать на различных уровнях организации системы правовой жизни, затрагивать те или иные ее компоненты и элементы.
В основе нестабильности лежит очевидный факт непрекращающейся динамики правовой жизни, ее постоянного изменения. Порядок отношений правовой жизни, как и любые социальные отношения, не может быть раз и навсегда данным, это «живой» порядок, он постоянно флуктуирует. Наряду с сохранением определенных стабильных структур в системе всегда протекают процессы изменений, вследствие чего определенная часть отношений находится в зоне нестабильности.
Нестабильность в области правовой жизни может иметь различные формы проявления. Одной из них является постоянный, никогда не прекращающийся процесс «пространственной» динамики правовых связей и отношений, их перманентное распределение и перераспределение между различными субъектами.
Нормативно установленная относительно стабильная система модельных правовых отношений постоянно себя воспроизводит в системе реальных правовых связей. Однако состав фактических участников этих связей и их конкретное число также постоянно меняются. Жизнь правовых отношений представляет собою своеобразное блуждание во времени и пространстве. Одна и та же типовая связь возникает для одних субъектов, длится для других, прекращается для третьих, возникает вновь для четвертых и т. д. В подобном постоянном «перетекании» правовых отношений заключается внутренняя нестабильность порядка их системы.
Отклоняющееся (флуктуирующее) поведение в данном случае связано не с трансформацией его из правомерного в противоправное, а с фактами изменения, распада и возникновения новых правовых связей, которые с точки зрения правовой квалификации являются правомерными актами.
Нестабильность в области юридически значимых социальных отношений может проявляться и в форме процессов зарождения и развития новых типов связей между субъектами, а также в распаде ранее существовавших форм взаимодействия.
Подобное понимание нестабильности порядка правовой жизни приводит к ряду дополнительных заключений.
Прежде всего стоит подчеркнуть органическое единство стабильности и нестабильности как двух противоположных характеристик, имманентно присущих порядку отношений правовой жизни. Противоположные тенденции развития системы — стабилизации и дестабилизации — взаимно уравновешивают друг друга, ни одна из них не охватывает систему целиком.
Идея об относительном характере порядка и неорганизованности, о наличии разных уровней порядка и системном характере материи — классический методологический постулат материалистической диалектики.
Если нет материи вне систем, то нет материи в состоянии абсолютного хаоса. Рассмотрение процессов и явлений как хаотических или случайных относительно и связано либо с сознательным их игнорированием в связи с конкретными задачами познания, либо с недостаточностью знания, непознанными закономерностями существования и развития материи.
Эту идею неоднократно подчеркивали классики материалистической диалектики. Так,
Ф. Энгельс, характеризуя состояние естествознания в середине XIX века, отмечал: «Собрана была небывалая до сих пор масса нового материала для познания, но лишь в самое последнее время стало возможно установить связь, а стало быть, и порядок в этом хаосе стремительно нагромождавшихся открытий»[11].
Аналогичную по сути идею Ф. Энгельс высказывал и относительно истории человечества, которая по мере ее познания «перестала казаться диким хаосом бессмысленных насилий… она, напротив, предстала как процесс развития самого человечества, и задача мышления свелась теперь к тому, чтобы проследить последовательно ступени этого процесса среди всех его блужданий и доказать внутреннюю его закономерность среди всех кажущихся случайностей»[12].
Признание абсолютного характера хаоса, как и случайности, неизбежно возвратит науку к идеализму и метафизике, приведет к выводу об отсутствии всяких связей между элементами, а следовательно, и отсутствии системности материи. Полный хаос и абсолютная случайность означает смерть материи[13].
Понятие о чистом хаосе, абсолютном беспорядке абсолютной случайности — не более чем продукты сознательной идеализации. В любом случайном или неорганизованном процессе существует та или иная упорядоченность, уловить которую не всегда представляется легкой задачей.
Как справедливо отмечает в этой связи О.П. Сауляк, взаимодействие в рамках правового порядка стабилизирующих и дестабилизирующих факторов объективно обусловлено, поскольку «в реальности правопорядок и хаос, устойчивость и нестабильность, согласие и конфликт, повторяющиеся закономерности и случайные отклонения от них “живут” и “существуют” в одной сетке методологических координат. Состояние правопорядка определяется всей совокупностью действий, поведенческих актов как правомерного, так и противоправного характера… реальная модель правопорядка должна включать оба начала: то, что соответствует закону, и то, что не согласуется с ним»[14].
Понятие нестабильности является относительной характеристикой порядка в системе и в том смысле, что говорить о нестабильном состоянии можно лишь применительно к той или иной части компонентов структуры, временному периоду или иному критерию оценки.
Обоснованной представляется постановка вопроса о мере нестабильности. Дело в том, что диапазон «колебаний», разного рода изменений и отклонений в структуре отношений правовой жизни может быть различным — от весьма несущественных единичных и до массовых, широко распространенных, создающих потенциальную возможность формирования нового порядка в системе.
Весьма интересной и заслуживающей дальнейшей научной разработки является проблема переходных, пограничных состояний в развитии системы правовой жизни в целом либо ее отдельных компонентов, характеризуемых взаимопереходами сложившегося порядка отношений через нестабильные состояния в иные формы упорядоченности.
 
Библиография
1 См., например: постановление Госдумы ФС РФ от 10.04.1996 № 226-II ГД «О стабильности правовой системы Российской Федерации» // СЗ РФ. 1996. № 16. Ст. 1801; постановление Правительства РФ от 29.05.2002 № 364 «Об обеспечении устойчивого газо- и энергоснабжения, финансируемых за счет средств федерального бюджета организаций, обеспечивающих безопасность государства» // Рос. газета. 2002. 19 июня; постановление Госдумы ФС РФ от 28.06.2000 № 504-III ГД «Об обеспечении устойчивого развития районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей» // СЗ РФ. 2000. № 28. Ст. 2999; приказ Минобрнауки России от 15.04.2005 № 117 «О плане мероприятий по стабилизации межнациональных и межконфессиональных отношений в Южном федеральном округе».
2 См., например: Концепция стабильности закона. — М., 2000.
3 Сауляк О.П. Парадигма правопорядка: современное прочтение // Правоведение. 2006. № 3. С. 177.
4 Cм. там же.
5 См.: Сорокин В.В. Концепция эволюционного преобразования правовых систем в переходный период. — Барнаул, 2002. С. 65—113.
6 См., например: Малько А.В. «Правовая жизнь» как важнейшая категория юриспруденции // Журнал рос. права. 2000. № 2; Михайлов А.Е. Правовая жизнь современной России: проблемы теории и практики: Автореф. дис.… канд. юрид. наук. — Саратов, 2004; Матузов Н.И. «Правовая система» и «правовая жизнь»: теоретико-методологический аспект // Ленинград. юрид. журнал. 2004. № 1. С. 7—19; Демидов А.И. Политико-правовая жизнь: ненормативный аспект // Правовая политика и правовая жизнь. 2002. № 3. С. 18—25; Трофимов В.В. Правовая жизнь: теоретические и социально-философские проблемы исследования // Правовая политика и правовая жизнь. 2003. № 4. С. 124—133; Малько А.В., Михайлов А.Е., Невважай И.Д. Правовая жизнь: философские и общетеоретические проблемы // Новая правовая мысль. 2002. № 1. С. 4—12; Правовая жизнь в современной России: теоретико-методол. аспект / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Маль-ко. — Саратов, 2005.
7 См.: Малько А.В. Категория «правовая жизнь»: проблемы становления // Гос-во и право. 2001. № 5. С. 5—6; Михайлов А.Е. Указ. раб. С. 18.
8 Моисеев Н.Н. Алгоритмы развития. — М., 1987.
9 Эшби Р. Теория систем. — Л., 1990. С. 161.
10 См.: Борщов С.Г. Противоречия, развитие, практика. — Саратов, 1966; Семенычев В.М. Физические знания и законы диалектики. — М., 1973; Суханов В.И. Закон единства и борьбы противоположностей. — Саратов, 1969.
11 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: В 50 т. 2-е изд. Т. 21. — М., 1955. С. 288.
12 Там же. Т. 20. С. 23.
13 См.: Аверьянов А.Н. Системное познание мира: Методологические проблемы. — М., 1985. С. 46.
14 Сауляк О.П. Указ. ст. С. 175.