Феномен самоорганизации правовой системы

В.В. СОРОКИН,

доктор юридических наук, профессор, завкафедрой теории и истории государства и права Алтайского государственного университета

В  переходный период правовой порядок «размывается» многочисленными дезорганизующими процессами и явлениями. Но даже в этих условиях правовая система способна сохранять свою целостность. Казалось бы, переходная правовая система находится на пороге разрушения, и по мере обострения юридических конфликтов высказываются все более пессимистические прогнозы относительно ее судьбы. Но в то же время она находит некие внутренние ресурсы, которые позволяют ей сохранять свою целостность и воспроизводить регулятивные возможности. Что это, как не проявление пока не изученного юридической наукой скрытого механизма самоорганизации правовой системы, обнаруживающего себя в экстремальных условиях переходного периода?

Концепции самоорганизации систем изначально возникли в естественнонаучных отраслях знаний для объяснения химических, физических и прочих процессов, организующихся из хаоса. Направление естественных наук, изучающее самоорганизующиеся системы, получило название синергетики. Ведущий представитель данного научного направления И. Пригожин предлагает понимать под самоорганизацией установление порядка в системе[1]. Самоорганизация в классическом кибернетическом смысле слова — это процесс структурирования системы, управляемый изнутри этой системы. При этом синергетика акцентирует внимание на спонтанность, стихийность самоорганизующегося начала системы. Самоорганизация означает переход от неорганизованной системы к организованной либо переход от низкого уровня организованности системы к высокому. Немецкий биолог Г. Хакен, который назвал теорию самоорганизации синергетикой (теорией совместного действия), подчеркивал, что порядок в системе восстанавливается за счет кооперативного действия подсистем, образующих систему[2].

Наблюдая существующие в природе разнообразные высокоорганизованные системы, их приспособляемость к изменяющейся среде, их развитие и самовоспроизведение, можно обнаружить, что в основе всех этих явлений лежит некий универсальный механизм, придающий системам способность не утрачивать свою упорядоченность.

Несмотря на довольно широкую распространенность самоорганизующихся систем и настойчивые попытки исследователей понять явления, происходящие в таких системах, самоорганизация остается самой неизученной сферой познания. Только в середине XX века ученые признали за социальными системами статус самоорганизующихся. Л.А. Петрушенко писал, что «даже система неорганического происхождения способна к определенного рода защитным действиям, которые в какой-то степени помогают ей сохранять заданное (исходное) состояние»[3]. Было признано, что каждая изолированная, детерминированная, динамическая система, подчиняющаяся неизменяющимся законам, создает «организмы», приспособленные к окружающей их среде. При этом был позаимствован опыт построения организации, накопленный природой для объяснения общественных процессов.

Рассмотрим два вопроса: что дают концепции самоорганизации для понимания правовой системы? каковы дополнительные особенности явлений самоорганизации в правовой системе переходного периода?

Переходная правовая система нестабильна, несбалансированна и способна к альтернативным путям эволюции. В соответствии с синергетической концепцией процесс развития системы имеет многовариантный характер. Превращение той или иной направленности из возможности в действительность в точке бифуркации (моменте изменения) подчиняется не необходимости, а случайности. Тем самым необходимость и случайность как факторы развития системы уравниваются. В состоянии равновесия определяющим фактором выступает необходимость, а в состоянии неравновесия — случайность, т. е. в неравновесном состоянии закономерности развития системы, присущие ей в стабильных условиях, перестают действовать. Когда на систему, находящуюся в предельно неравновесном состоянии, действует, угрожая ее структуре, флуктуация, наступает критический момент — система достигает бифуркации. Флуктуациями называются отклонения параметров системы от средних значений. И. Пригожин полагает, что в точке бифуркации невозможно предсказать, в какое состояние перейдет система[4]. Случайность переводит то, что остается от прежней стабильной системы, на новый путь развития, а после того, как путь выбран, вновь вступает в силу детерминизм, — и так до следующей точки бифуркации. Таким образом, случайность и необходимость рассматриваются не как несовместимые противоположности, а как взаимно дополняющие друг друга факторы.

Одним из важнейших утверждений концепции самоорганизации является суждение об опосредованности самоорганизации неустойчивым состоянием самоорганизующейся системы. Упорядочение идет через неустойчивость. Общая регулятивная идея синергетики выражена в формуле «порядок через флуктуации» (или «порядок из хаоса»). По мнению И. Пригожина и И. Стенгерс, претерпевающая флуктуации система безостановочно соскальзывает к состоянию, лишенному какой бы то ни было организации. После этого хаос, переживаемый остатками системы, становится прародителем порядка[5]. Неравновесность тем самым способствует усилению флуктуаций и устранению неустойчивости.

При объяснении правовых процессов, наблюдаемых в переходный период, важно также учитывать влияние ситуационных факторов (случайности), способных конкурировать с объективными условиями перехода. Конструктивную роль имеет и положение синергетики о многовариантности развития систем. Перспективы развития правовой системы будут тем неопределеннее, чем выше неуправляемость и конфликтность переходных процессов. Однако положения синергетики о неизбежном разрушении системы, ее переходе в хаос при изменении своего качества, а также о неизбежном стремлении изменяющейся системы к точке бифуркации вряд ли имеют ценность для характеристики правовой системы переходного периода. В переходный период правовая система не утрачивает целостность и регулятивные возможности, а лишь меняет целевую ориентацию и в соответствии с ней обновляет свою структуру. Но даже изменяя качественную определенность, правовая система остается таковой в течение всего переходного периода. К тому же эволюционная форма перехода позволяет избежать точки бифуркации в развитии переходных процессов, когда обострение всевозможных конфликтов угрожает самому существованию правовой системы. Следовательно, теория самоорганизации не может заимствоваться юридической наукой полностью: в рамках теории права предстоит разработать собственную правовую теорию самоорганизации. Правовая реальность может оказаться вообще неконтролируемой — в смысле, который был выработан прежними научными подходами. Правовая теория самоорганизации призвана восполнить имеющийся пробел в знаниях о правовых системах.

В советской юридической науке считалось, что правовая система не обладает самостоятельным источником самодвижения и саморазвития. Господствовал тезис о том, что надстроечные явления не могут быть познаны «из самих себя», поскольку они коренятся в материальных отношениях. Правовую систему общества традиционно относили к несаморазвивающимся системам, которые не имеют своего источника самодвижения и самоорганизации; источник их развития находится не столько внутри них, сколько за их пределами. Содержание и развитие правовых систем обусловливали экономическим строем общества. При этом авторы ссылались на позицию К. Маркса и Ф. Энгельса, полагавших, что право не имеет собственной истории, так как последняя предопределена историей материальных отношений в классовом обществе.

Ни в коем случае не умаляя значения экономического фактора в развитии переходных правовых систем, заметим, что условия материального производства не всегда становятся пределом саморазвития правовой действительности. В силу внешних системообразующих связей правовая система в переходный период получает существенную подпитку развития от внешнего источника реформ. Но существуют и внутрисистемные связи правовой целостности. Внешние системообразующие факторы вызывают начало переходного развития правовой системы и придают ему определенную ориентацию, а способность данной системы выполнить «социальный заказ» зависит уже от внутренних свойств (в том числе от механизма самоорганизации).

Правовую систему отличает значительная ее автономия от внешней среды. Не в последнюю очередь это вызвано отставанием правового воздействия от общественных потребностей в условиях забежавшей далеко вперед социально-экономической инфраструктуры. Институты политической системы (прежде всего органы государственной власти) организуют правовую систему извне, осуществляя постоянное целенаправленное воздействие на нее (создают новые нормы, задают цели правового регулирования, отменяют устаревшие институты права, перестраивают порядок принятия нормативных актов и порядок их реализации). Подобное внешнее вмешательство в структуру правовой системы необходимо, однако внутренние противоречия и иные характеристики, имманентные (внутренне присущие) правовой системе, более важны для процесса ее развития. Именно благодаря взаимодействию компонентов, составляющих правовую систему, возникает ее органичная упорядоченность. Другими словами, внешние факторы лишь моделируют правовую систему, а внутренние раскрывают сущность ее самодвижения. Правовая система в переходный период представляет собой систему, постоянно воспроизводящую свою целостность в процессе обновления, причем причины самообновления находятся в ней самой — в присущих ей противоречиях. Различие организации и самоорганизации правовых систем относительно, но оно есть. Существенно то, что самоорганизация не навязывается правовой системе извне: хотя она и инициируется какими-то внешними воздействиями, эти воздействия не являются гарантами определенного исхода системы. «Условия» есть нечто внешнее по отношению к правовой системе, а не ее «иное», т. е. самой системой предложенная сфера своего саморазвития и самоутверждения. В противном случае правовая система сама избирала бы цели и момент своего коренного преобразования. Механизм самоорганизации правовой системы может отторгнуть внедряемые в нее чужеродные институты (в которых заинтересованы реформаторские силы), когда юридическая природа данной системы с этими институтами несовместима. Системосохраняющие атрибуты правовой целостности могут вступить в противоречие с навязываемыми извне очередными правовыми идеалами и ценностями. Наконец, механизм самоорганизации, присущий правовой системе, может обеспечить ей существование в то время, когда другие системы (экономическая, политическая и др.) в переходный период могут оказаться полностью разрушенными. В период войны за независимость США в ряде штатов страны из-за отсутствия политических структур соответствующие функции управления осуществлялись судами. Оперативные решения хозяйственного, политического и иного управленческого характера принимались в порядке судопроизводства. В этом случае правовая система компенсировала отсутствие политической и экономической систем.

Можно сделать вывод, что демократический потенциал правовой системы не является результатом ее саморазвития, но сохранение относительной целостности в условиях демократического транзита зависит в основном от структуры переходной правовой системы. Следовательно, самоорганизация правовой системы есть следствие взаимодействия ее структурных компонентов.

Субъекты упорядочения правовой системы (органы государственной власти и общественные объединения) не могут стопроцентно гарантировать преобразование правовой системы в соответствии с их первоначальными идеалами. Реформаторские силы не могут навязать правовой системе путь развития извне, искусственно, не разрушая этим правовую систему. Новое типологическое качество правовой системы появляется на основе глубинных, исторических структурных корней, которыми обусловлены итоги реформирования. Эволюционное взаимодействие компонентов правовой системы означает, что новый правовой порядок в обществе возникает в результате процессов самоорганизации, происходящих в правовой сфере естественным путем. Процессы самоорганизации ни в коем случае не исключают, а существенно дополняют управленческое воздействие на правовую систему со стороны субъектов реформирования. Понятие самоорганизации в принципе немыслимо без понятия «управление».

Смена типологического качества правовой сиcтемы в переходный период — частично регулируемый, частично самостоятельно складывающийся процесс. Правовая система является лишь частично самоорганизующейся системой. Субъекты правотворчества и правоприменения, не будучи частью правовой системы общества, опираются на ее структурные механизмы для менее болезненного и более последовательного преобразования правовой системы. Но это становится возможным, если субъектам реформирования известны свойства механизма самоорганизации правовой действительности. B переходный период иногда происходит нарушение принципа оптимального управления правовой системой. Оно заключается в «зарегулированности» ее основных компонентов, попытках нормативного предвосхищения любой случайности в ее развитии. В результате система сама не может выбрать такой вариант поведения и самоорганизации, который был бы оптимальным в конкретной фактической ситуации.

Синергетика подсказывает, что стрела времени проявляет себя в сочетании со случайностью. Только тогда, когда правовая система ведет себя случайным образом, в ее описании возникает различие между прошлым и будущим, а следовательно, необратимость. История свидетельствует, что правовые системы с жесткими программами функционирования подвержены тяжелым разрушениям. Это означает, что в переходной правовой системе должны существовать зоны самоорганизации, не подчиняющиеся прямому воздействию субъекта управления. Эти зоны — питательная среда для естественного исторического правового развития. Для оптимального функционирования правовой системы необходимо знание объективных границ ее самоорганизации, которые очерчиваются структурой системы. Развитие правовой системы происходит не на основе решений каких-либо руководящих инстанций, а через взаимодействие ее структурных компонентов, в котором и реализуются общесистемные закономерности в переходный период. Правовая система задумана не для контроля с помощью политических критериев. Иными словами, правовая реальность представляет собой не столько управляемую извне, сколько самоорганизующуюся систему.

Самоорганизующиеся системы способны поддерживать равновесие даже в условиях иррегулярных возмущений внешней среды, каковыми изобилует переходный период. Регуляторный характер поведения таких систем не может подчиняться некоторой изначально вложенной жесткой программе. Любая программа неспособна учесть всего многообразия окружающих условий, в которых может происходить функционирование системы. Для обеспечения высокой устойчивости необходима такая авторегуляция, которая соответствовала бы иррегулярному характеру внешней среды. Поэтому переходная правовая система, поддерживающая устойчивость в весьма широком диапазоне внешних условий, должна быть организована вероятностным образом. Это закономерно проявляется в преобладании диспозитивного правового регулирования в переходный период.

Вместе с тем было бы неверно уповать на механизм самоорганизации правовой системы как на безотказный гарант устойчивости ее функционирования. Существует немало ограничений для использования теории самоорганизации при описании процессов правового развития. Общая надежда на то, что в правовой сфере все само образуется, должна базироваться на объективных данных. В связи с этим вызывает критическое отношение теория трансенции А. Тоффлера, который постулирует набор уникальных и случайных элементов мозаики перемен как универсальную данность бытия и предлагает не использовать перемены как инструментарий познания и движения, а подчиниться хаотичности процессов переходного периода как закону, превратившись из субъекта истории в рядовой объект выбора системой более высокого уровня организации[6]. Порой в переходный период решение конфликтных правовых вопросов предпочитают перенести на отдаленную перспективу (так, в конце 1940-х годов ландтаг Баварии не ратифицировал Основной закон ФРГ). Подобный расчет всегда должен строиться на гармоническом сочетании внешней организации и самоорганизации правовой системы.

В литературе высказывалась гипотеза, что «архетип гражданского общества заложен в культурном, генетическом коде российской цивилизации»[7]. Даже признание этого обстоятельства не дает ответа на вопросы, где и как даст о себе знать генетический код в рамках отдельных компонентов правовой системы (в рамках правосознания, например). Ожидание «невидимой руки», спонтанно согласующей интересы и действия социальных сил юридическими средствами, может породить пассивность субъектов правовой деятельности. Парадокс ситуации 1990-х годов в России состоял в том, что система безопасности граждан, их выживания имела слабое отношение к государству, как раз напротив — государство воспринималось негативно. Люди выживали без содействия со стороны государства, на основе самопомощи. В части первой ГК РФ появилась показательная норма «Самозащита гражданских прав» (ст. 14). При этом, отрицательно относясь к государству, люди составляют его социальную базу.

В.Г. Федотова характеризует переходное общество как анархистское. Она описывает процесс массового уклонения от государственной жизни и сдвиг к анархии в следующих суждениях: «население переходит к самопомощи за пределами социальных связей. Такая самопомощь есть анархия»[8]. С чисто синергетической точки зрения анархию действительно можно считать типом порядка. Но тот ли это порядок, который позволяет выжить обществу и сохранить его правовую систему? Методология синергетики, по-видимому, игнорирует эту проблему, что объясняется ее изначальным естественнонаучным характером. В правовой сфере, не полагаясь на возникновение хаоса, необходимо поддерживать определенный уровень порядка, в рамках которого обеспечивается воспроизводство правовой целостности и невозможно ее сползание к катастрофе, к необратимому разрушению.

Итак, внешнее управление правовой системой дополняется самоорганизацией этой системы. Их оптимальное сочетание — важное условие эффективности протекания правовых процессов в переходный период. Механизм самоорганизации позволяет правовой системе, переживающей заметный спад (кризис) развития, сохранить свою целостность. Восстановление же стабильности на новом уровне организации зависит не только от данного механизма. Субъектам реформаторской деятельности, утратившим контроль за правовыми процессами и знающим о способности правовой системы к самоорганизации, не следует ожидать спасительных рецептов от самой юридической практики. Лучше позаботиться о своевременном концептуальном обеспечении правовых преобразований, основанном на эволюционной парадигме перехода.

Какие же факторы образуют механизм самоорганизации правовой системы в переходный период? Какими средствами обеспечивается целостность правовой системы вопреки кризисным процессам?

Существенную системоорганизующую роль в правовой системе играет ее духовно-культурная основа, в которой заключены национальные правовые традиции, многовековые моральные устои. Когда нарушаются правовые традиции, происходят «взрывы» в рамках всей правовой системы.

Важным звеном механизма самоорганизации могут считаться также внутренние системообразующие связи, обеспечивающие взаимодействие компонентов правовой системы. Правовая система даже в условиях перехода обладает ярко выраженной иерархичностью. Это обусловлено относительной согласованностью действий отдельных компонентов правовой системы даже при отсутствии внешней силы.

Переходность правовых систем заново ставит проблему детерминизма, которая претерпевает существенные изменения. На смену представлениям о высших, перманентных законах, безраздельно властвующих над правовой реальностью, приходят представления о законах взаимодействия. Высокий уровень специализации компонентов правовой системы, устойчивость внутрисистемных связей придает ей качество самоорганизующейся системы. Взаимодействие частей правовой системы придает ей адаптивное свойство, т. е. свойство сохранять свою целостность в условиях изменчивости внешней среды. Через познание такого взаимодействия можно раскрыть внутренний источник саморазвития и самоизменения правовой системы. Эта система способна не только поддерживать некоторое устойчивое состояние, удерживать существенные переменные в некотором ограниченном интервале значений, но и изменять свою структуру, связи между подсистемами. Для правовой системы в переходный период непрерывное обновление становится необходимым. Механизм самоорганизации в данном случае проявляет себя до тех пор, пока правовая система обладает относительной целостностью, позволяющей оказывать воздействие на общественную жизнь. Этим условием можно определить критический уровень существования правовой системы в переходный период. Затем наступает разрушение правовой целостности, и правовая действительность лишается качества системности.

При таком методологическом подходе правовая система может рассматриваться как относительно самостоятельная сфера жизни общества, функционирующая наравне с экономической и политической системами, а не как подчиненная им «надстройка».

Переходной правовой системе свойственна потенциальность, допускающая «обмен устойчивостью» между присущими ей альтернативами. В этом заключается дополнительный фактор самоорганизации. Правовая система в переходный период обладает своего рода потенциалом саморазвития — это некоторые доминанты функционирования, которые действуют даже в экстремальных условиях. Число различных скрытых форм в переходной правовой системе может быть значительным, но актуализироваться при достижении соответствующих значений параметров могут только некоторые из них — и только из тех, что входят в потенциальную структуру правовой системы. Не существует такого способа воздействия на правовую систему, при котором она могла бы актуализировать свойства, не содержащиеся в ее потенциальной структуре. Такой фактор самоорганизации, несмотря на его широкую распространенность, не получил достаточного внимания со стороны ученых. А ведь речь идет о способности переходной правовой системы достраивать свою структуру до завершенности. Правовая система как совокупное целое подчиняет себе все явления и процессы правовой действительности и создает из них недостающие элементы. Отсюда проистекает самодостраивающийся характер системы. Вынужденная постоянно осуществлять правовое воздействие на интенсивно меняющиеся общественные отношения, переходная правовая система производит перегруппировку своих юридических средств. Так, в ответ на очевидную невозможность нормативного восполнения пробелов российская правовая система фактически допускает судебное нормотворчество, которое официально не санкционировано. Для единообразного понимания целей революции английская правовая система, базировавшаяся на судебных прецедентах, в XVIII веке допустила издание пакета законодательных актов.

Важное место в механизме самоорганизации переходной правовой системы занимает фактор времени. Система функционирует и развивается довольно длительное время. Со временем юридические конфликты, сколь бы опасными они не были, утрачивают свою остроту, только последствия их преодоления могут быть самыми разнообразными. Фактор времени предоставляет возможности эволюционного, постепенного разрешения правовых противоречий. С этим фактором непосредственно связана роль правовых традиций в самоорганизации правовой системы. Из-за невозможности одномоментного изменения структуры правовой системы в переходный период ее самоорганизация происходит и на основе прежнего правового опыта. В августе 1917 года Временным правительством России было принято постановление «О согласовании Свода законов Российской империи с издаваемыми Временным правительством постановлениями», вводящее критерии для использования в революционных условиях определенной части законов, изданных при старом режиме. Именно по этим законам работала Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию деятельности царских министров.

Правовая система развивается в переходный период под влиянием силы инерции, которая на первых этапах перехода играет заметную роль. Со временем инерция ослабляется, поскольку вступает в противоречие с новой моделью правового развития.

Одним из основных источников энергии саморазвития можно считать нормативную основу переходной правовой системы. Нормативность правовой действительности обеспечивает реальную организационную силу права, его упорядоченную обязательность. Важную роль в саморазвитии правовой системы играют принципы права, гармонично объединяющие содержание и форму права. В частности, правовой прогресс обеспечивается путем согласования принципов равенства и свободы субъектов права. П.И. Новгородцев писал: «Представить себе общественный прогресс без стремления к осуществлению этих начал — равенства и свободы — немыслимо, и неудивительно, если издавна, со времен греческой философии, в этом полагались основные требования естественного права»[9]. Сила общества состоит в силе образующих его индивидов и их взаимопомощи, сила индивидов — в их раскрепощенной свободной деятельности. При этом только действительно равные люди способны на полную взаимоподдержку. Получается, что постоянная работа по согласованию свободы и равенства в правовой сфере выражает в итоге логику самоорганизации правовой системы.

Правовая система переходного периода, будучи самоорганизующейся системой, способна своими силами сохранять режим нормального функционирования благодаря специализированной группе правовых норм, способствующих преодолению внутренних коллизий. Речь идет о коллизионных нормах права. Они являются необходимым элементом механизма самоорганизации переходной правовой системы. Коллизионные нормы права можно признать системосохраняющим фактором, обслуживающим правовую систему. Поэтому в их задачу не входит осуществление правового воздействия на реальные общественные отношения. В западной юриспруденции упоминается интертемпоральное, или транзиторное, право — совокупность норм, регулирующих порядок перехода от старого законодательства к новому. Транзиторные нормы призваны организовать постепенный переход от старых отношений к новым юридическими средствами. Транзиторная норма при этом является как бы регулятором при выборе закона. Она устанавливает правила действия во времени новых нормативных правовых актов, регулирует правила применения существующих законов и тех, которые будут изданы в дальнейшем. Можно заключить, что транзиторные нормы являются разновидностью коллизионных правовых норм, организующих последовательный переход от одного закона к другому во времени.

Таким образом, в механизм самоорганизации правовой системы входят традиции ее духовно-культурной основы, внутренние системообразующие связи, потенциальность, нормативность, время функционирования, коллизионные нормы права.

В правовой системе можно обнаружить механизм, который обеспечивает устойчивое существование данной системы в переходный период, воспроизводство ее целостности, ее самодвижение и саморазвитие. Переходная правовая система обладает механизмом самоорганизации, который обеспечивает решение возникающих в переходное время экстраординарных юридических задач. Это своего рода «иммунный механизм» правовой системы, объективно основанный на самопроизвольности переходного правового развития.

Механизм самоорганизации правовой системы в переходный период предполагает наличие системосохраняющих факторов, удерживающих данную систему от разрушения в условиях качественных перемен. Переходная правовая система обладает свойствами самосохранения, рассчитанных на защиту правовой целостности от разного рода опасностей, грозящих нормальному функционированию, а также устойчивостью, которая представляет собой результат определенного запаса естественной защиты от дезорганизующих факторов.

На границах возможного разрушения правовой системы как таковой имеются ограничители, которые до определенных пределов позволяют избежать катастрофы. Но даже в случаях распада правовой системы и утраты ею способности к самоорганизации отдельные компоненты не теряют такой способности. Можно заметить и то, что в различных компонентах правовой системы степень самоорганизации разная. Самой низкой она является в нормативном аспекте правовой системы, так как процесс обновления нормативного массива осуществляется извне субъектами реформаторской деятельности. А самый высокий уровень — у процесса правореализации, в котором юридическая практика нередко сама подсказывает выход из затруднительных юридических ситуаций.

Логика развития правовой системы в переходный период в немалой степени есть результат ее самоорганизации. Переходная правовая система способна быть частично самоорганизующимся системным образованием. Ей свойственны процессы самоуправления.

Таким образом, обнаружение механизма самоорганизации переходной правовой системы открывает новое измерение в ее изучении, позволяя существенно обогатить концепцию развития правовой системы в переходный период. Рассматривая правовые процессы под углом зрения самоорганизации, мы получаем возможность более четкого определения границ управления правовой системой со стороны государства. Такое управление должно быть настроено на то, чтобы запустить механизм самоорганизации правовой системы, потенциально заложенный в ней в переходных условиях и в условиях стабильности. В противном случае управляющее воздействие может разрушить самоорганизацию правовой системы, а это целый комплекс системосохраняющих факторов, без чего дальнейшее ее эволюционное развитие просто немыслимо. Только при оптимальном соотношении организации и самоорганизации правовой системы можно достичь ее естественного исторического развития в переходный период.

Библиография

1 См.: Пригожин И., Николис Г. Самоорганизация в неравновесных системах: от диссипативных систем к упорядоченности через флуктуации. — М., 1990. С. 26.

2 См.: Хакен Г. Информация и самоорганизация. — М., 1991. С. 180.

3 Петрушенко Л.А. Принцип обратной связи. — М., 1967. С. 106.

4 См.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. — М., 1986. С. 185.

5 Там же. С. 39.

6 См.: Тоффлер А. Футурошок. — СПб., 1997. С. 425.

7 См.: Андреев А.П. Становление гражданского общества: российский вариант // Становление конституционного строя в Российской Федерации. — М., 1995. С. 26.

8 Федотова В.Г. Анархия и порядок. — М., 2000. С. 55.

9 Новгородцев П.И. Об общественном идеале. — М., 1991. С. 110—111.