Цессия виндикационного притязания

УДК 347.251.037 347.02
 
Д.В. ЛОРЕНЦ,
кандидат юридических наук,  преподаватель кафедры гражданского права и процесса  Южно-Уральского государственного университета
 
В статье рассматривается юридическая природа виндикационного требования; определяются условия реализации уступки права на виндикацию и цессия виндикации как способ исполнения владельческого договора.
Ключевые слова: цессия, виндикация, обязательство, приобретательная давность. 
 
The article is devoted to legal nature of vindicational action. The work reveals conditions of realization of cession of the right on vindication. The author considers cession of vindication as a way of execution of the possession contract.
Keywords: cession, vindication, liability, acquisitive of prescription.
 
На практике могут встретиться случаи, когда те или иные лица готовы будут вступить в договорные отношения с собственником, владение которого нарушено. Произвести традицию индивидуально-определенной вещи в такой ситуации собственник не способен до момента виндикации своего имущества. Но не исключено, что контрагенты сами согласятся истребовать вещь от нарушителя с последующим владением ею на основании соглашения с собственником (это может быть как отчуждение, так и передача во владение и пользование). Но здесь возникает препятствие. Так, по одному из дел, установив, что передача арендодателем помещения арендатору не состоялась и последний не вступил во владение им, суд пришел к выводу: арендатор не стал законным владельцем спорного имущества и, следовательно, не имел права на использование вещно-правовых способов защиты от действий третьих лиц (п. 9 информационного письма ВАС РФ от 11.01.2002 № 66 «Обзор практики по делам, связанным с арендой»). Для разрешения данной коллизии предлагается использовать уступку виндикации, которая, по словам Дернберга, равносильна традиции, если цессионарий делается владельцем вещи[1]. Современные российские цивилисты, если и допускают само соглашение об уступке собственником своего требования на выдачу вещи, то именуют его суррогатом (заменой) передачи вещи[2]. Но возможна ли с теоретических и практических позиций российского гражданского права цессия виндикационного притязания?
Бытует мнение, что такая конструкция корреспондирует цессии, применявшейся в римском праве. Поскольку классической юриспруденции не было известно прямое представительство, лицо, выбравшее себе представителя для ведения судебного процесса, должно было цедировать (переуступить) ему свои права требования. Впоследствии по окончании судебного разбирательства представитель переуступал присужденное имущество своему клиенту[3]. Наличие института представительства в современном праве как будто бы исключает цессию притязания. Однако при анализе римской модели становится очевидным, что цессионарий действовал в интересах цедента. В нашей ситуации предлагается использовать цессию притязания как способ исполнения отчуждательной или иной сделки, т. е. цессионарий будет действовать от своего имени и в своих интересах. Возможно противопоставить данной конструкции аргумент, что виндикация всюду следует за вещью, поэтому уступка виндикации не имеет практического смысла, поскольку у приобретателя титула на имущество автоматически возникает и право на виндикацию, т. е. достаточно заключить лишь договор на передачу вещи.
Рассмотрим специфику тех или иных сделок. По общему правилу, для возникновения права собственности требуется традиция. Бесспорно, что право собственности можно перенести и без передачи вещи в силу факта заключения соглашения (п. 1 ст. 223 ГК РФ). В отношении недвижимости устанавливается дополнительное требование — государственная регистрация права собственности. При этом, в частности, обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче. Учитывая диспозитивность абзаца второго п. 1 ст. 556 ГК РФ, стороны в своем соглашении вправе установить иной способ передачи, нежели чем вручение. Таким образом, для того, чтобы обратиться к неправомерному владельцу с виндикацией, приобретателю необходимо только оформить право собственности по той или иной отчуждательной сделке. Если виндикация осуществляется носителем права собственности, то виндиканту достаточно быть правообладателем. Например, если право собственности у приобретателя возникло в силу заключения договора, но вещь была похищена у отчуждателя до ее передачи приобретателю, то, безусловно, приобретатель обладает правом на виндикацию, хотя он еще не был фактическим владельцем. Важен сам факт неправомерного владения ответчика (ст. 301 ГК РФ). Также следует признать, что автоматическое возникновение права на виндикацию у последующего собственника не является следствием перехода виндикационного требования на основании закона (ст. 387 ГК РФ), поскольку подобных предписаний закон (главы 20, 24 ГК РФ) не содержит, но есть исключения, например, переход требования в порядке универсального правопреемства (ст. 387 ГК РФ) и др. По общему правилу право на виндикацию возникает первоначально в силу того, что лицо стало собственником и его имущество находится в чужом незаконном владении (ст. 301 ГК РФ), а не потому, что это право к нему перешло от контрагента. Последующий виндикант участвует в новом виндикационном правоотношении, значит, исковая давность начинает исчисляться заново. Поэтому § 1 главы 24 ГК РФ («Переход прав кредитора к другому лицу») будет применяться к виндикации, если только виндикационное притязание передается по сделке (уступка требования), и тогда перемена лиц в том же самом виндикационном обязательстве не повлечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления (ст. 201 ГК РФ)[4].
Но, с другой стороны, например, на продавце лежит безусловная обязанность рано или поздно передать покупателю товар (п. 1 ст. 456 ГК РФ). Осуществить традиционным способом исполнение этой обязанности (вручение, предоставление товара в распоряжение покупателя в месте нахождения товара, сдача товара перевозчику или организация связи — ст. 458 ГК РФ) продавец не в состоянии, поскольку отчуждатель на момент исполнения договора не является владельцем. Следовательно, если виндикационный процесс затянется настолько, что приобретатель потеряет какой-либо интерес к вещи, то продавец может оказаться в неприятной ситуации, получив от покупателя требование об отказе от исполнения договора купли-продажи (ст. 463 ГК РФ). Учитывая, что пока рассматриваются обстоятельства, когда стороны совершили сделку без упоминания в ней об уступке права на виндикацию, то продавец вряд ли найдет юридическое обоснование неисполнению своей обязанности по предоставлению вещи, и он будет вынужден вернуть покупную цену приобретателю.
Другой проблемный момент возникнет, когда незаконный владелец по каким-либо причинам не исполнит виндикационное обязательство (гибель вещи, появление лиц с преимущественным правом требования, пропуск приобретателем вещи срока исковой давности и пр.). В данном случае, если стороны не согласовывали уступку виндикации в договоре купли-продажи, то для продавца обнаружатся указанные выше неблагоприятные последствия за неисполнение договора.
Если появляется владельческая сделка (аренда и прочее), то для виндикации не достаточно иметь только один лишь титул на вещь, который в силу консенсуальности большинства договоров возникает в момент совершения соглашения. Необходимо, чтобы арендаторы (наниматели и др.) были владельцами на момент противоправных действий нарушителя (ст. 305 ГК РФ), что подтверждается обозначенным ранее примером из судебной практики. Поэтому обладатели права на вещь, не являющиеся собственниками, не смогут даже реализовать виндикацию.
В связи с изложенным, определенным выходом из ситуации является оформление цессии виндикационного притязания в качестве специфического способа исполнения обязанности передать вещь. С момента уступки виндикации (момент перехода титула) продавец (арендодатель и т. д.) освободится от каких-либо претензий со стороны контрагента, сколь долго бы не продолжалась судебная тяжба. При этом лицо, распорядившееся вещью посредством цессии (цедент), будет нести ответственность только за недействительность виндикационного требования, но не за неисполнение этого требования должником (ст. 390 ГК РФ).
Рассмотренная конструкция актуальна для тех случаев, когда собственник, лишившийся владения, потерял интерес к своей вещи, или потерпевший не имеет, например, финансовых возможностей предъявить виндикационный иск (допустим, не способен оплатить госпошлину). Но при этом есть другой участник гражданского оборота, испытывающий интерес к данной индивидуально-определенной вещи, который готов приобрести ее (или получить во временное владение и пользование) и взять на себя риск неисполнения виндикационного требования. Иными словами, сделку, совершаемую посредством цессии виндикационного притязания, следует отнести к числу алеаторных (рисковых) сделок, поскольку, например, покупатель-цессионарий становится собственником в силу соглашения, он получает распорядительные возможности в отношении вещи, но у него сохраняется риск неполучения вещи во владение. Учитывая сложность завладения вещью посредством такой суррогатной передачи, можно ставить вопрос о снижении цены договора, что послужит дополнительным стимулом к заключению подобных сделок. Либо в
качестве гарантий прав цессионария, в частности, справедливо будет установить, что виндикант-арендатор обязан внести арендную плату с момента завладения предметом аренды.
Помимо всего прочего, когда потерпевший является юридически неграмотным, то можно оформить отношения представительства, но тогда после виндикации имущества представитель обязан будет передать вещь доверителю. Но можно и составить соглашение, исполняемое посредством цессии виндикационного притязания, по которому доверитель (цессионарий) согласится на временное использование вещи, истребованной в будущем, в счет оплаты оказанных им юридических услуг. Либо путем уступки виндикационного требования допустимо заключение договора аренды. По этому договору арендная плата будет установлена в виде предоставления арендатором (цессионарием) юридических услуг по виндикации вещи (ст. 614 ГК РФ).
На взгляд К.И. Скловского, существует соблазн отчуждения вещи без традиции, исключительно волей собственника. Но, как полагает ученый, цессия права на виндикацию по ГК РФ недопустима, поскольку по смыслу ст. 382 ГК РФ цессия ограничена сферой обязательств, и, следовательно, не применима к вещным правам; даже когда ответчик по виндикации из-
вестен, право требования вещи не становится обязательственным[5]. Мысль о том, что виндикация представляет собой абсолютный иск, направленный «против всех и каждого», про-
слеживается в трудах многих цивилистов[6].
Однако обратим внимание, что, по мнению Е.А. Крашенниникова, «правоотношение, в рамках которого осуществляется виндикация, обладает всеми признаками обязательства: оно относительно, поскольку в каждый конкретный момент истребуемая вещь может находиться только у одного обязанного лица, а «не у всех и каждого»; в его содержании на первый план выступает обязанность незаконного владельца совершить положительное действие — выдать вещь, а интерес управомоченного лица не может быть удовлетворен его собственными действиями, ему предоставлено лишь право требовать выдачи вещи»[7]. Но при этом не стоит забывать о вещном характере этого обязательства (оно всецело зависит от сохранности вещи и наличия титула на нее у виндиканта), на что обращает внимание, в частности, Д.О. Тузов[8].
Таким образом, с позиции признания обязательственно-правовой природы виндикации отпадают теоретические препятствия применения правил цессии к виндикационному требованию.
Рассмотрим некоторые практические проблемы реализации цессии виндикационного притязания. Е.А. Крашенниников полагает, что, во-первых, после цессии цедент остается субъектом права собственности, а цессионарий является управомоченным истребовать вещь у третьего лица еще не будучи ее собственником, так как право собственности у цессионария возникает с момента поступления вещи во владение (абзац второй п. 1 ст. 224 ГК РФ); во-вторых, при реализации цессионарием уступленного ему притязания судебной защите будет подлежать не право собственности, а охраняемый законом интерес истца в получении приобретенной им вещи[9]. Однако судебно-арбитражная практика исходит из того, что право на истребование имущества из чужого незаконного владения имеет только собственник или иной законный владелец имущества (п. 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.04.1997 № 13 «Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»). Поэтому оговорка, что право собственности возникает у приобретателя в момент получения вещи от незаконного владельца, а не в момент получения права на виндикацию, не считается корректной[10], а на практике отсутствие титула на вещь повлечет отказ в удовлетворении иска.
В связи с вышесказанным, в качестве сравнения необходимо отметить: по смыслу, например, § 931, 934 Германского гражданского уложения 1896 года, право собственности переходит вместе с правом требования посредством уступки виндикации[11].
Несмотря на отсутствие в ГК РФ конкретной нормы о возможности уступки виндикации судебная практика восприняла юридическую конструкцию перехода виндикационного требования на основании закона: «Если к страховой компании перешло право собственности на автомобиль, в связи с хищением которого его собственнику выплачено страховое возмещение, страховщик вправе на основании ст. 302 ГК РФ истребовать автомобиль от добросовестного приобретателя. В соответствии со ст. 965 ГК РФ, такой переход права собственности на застрахованное имущество и права истребования его от приобретателя происходит в виде суброгации»[12].
Итак, для беспрепятственной реализации цессии права на виндикацию необходимо внести соответствующие дополнения в ГК РФ: признать саму возможность цессии виндикационного притязания и зафиксировать, что уступка действительна при одновременной передаче титула на вещь. Право требования, уступленное другому лицу, подлежит осуществлению с момента возникновения у этого лица права владения имуществом. При этом реальные договоры (например, доверительное управление, рента) нельзя исполнять посредством уступки виндикации, поскольку в данном случае возникнет «замкнутый круг», когда цессионарий не вправе будет истребовать вещь в силу отсутствия титула, а титул может возникнуть только после поступления вещи в фактическое господство.
В цивилистике остается дискуссионным вопрос о законности и титульности фактического обладания имуществом со стороны давностного владельца, т. е. узукапиента (ст. 234 ГК РФ). Полагаем, что беститульным является завладение имуществом, а само давностное владение по своему характеру обосновано объективным правом, а значит, имеет юридический титул, так как закон, дозволяя узукапию, тем самым наделяет владельца правом давностного владения[13]. В литературе такое право именуют «вещным» (Д.А. Малиновский, М.Б. Калмырзаев, А.Д. Рудоквас), «вспомогательным вещным правом» (Т.Н. Сафронова), «квази-титулом» (В.В. Шагова)[14].
Таким образом, узукапиент, являясь неким квази-титульным владельцем имущества, обладает правом на виндикацию. Однако уступка давностным владельцем своего виндикационного притязания другому лицу вызывает некоторые сомнения.
Давностное владение не является самоцелью, оно направлено на приобретение права собственности, т. е. право узукапии представляет собой вспомогательное вещное право, так как оно связано с недостигнутым или утраченным вещным эффектом. Оно возникает в целях стабилизации гражданского оборота, а не для того, чтобы лица участвовали в гражданском обороте, передавая друг другу вещи на основе этого квази-титула, именно поэтому в гражданском праве и не существует договорной конструкции, которая была бы предназначена для передачи права узукапии. Иными словами, право давностного владения не может передаваться как позитивное субъективное право по договору, поскольку по своей юридической природе право узукапии всегда возникает в силу отсутствия оснований для завладения имуществом, а договор по своему существу является позитивным правовым явлением, выступающим юридическим фактом, легитимирующим завладение[15]. Использование фактическим узукапиентом традиционных договоров для отчуждения вещи повлечет неуполномоченное отчуждение, что будет означать отсутствие оснований для правомерного завладения имуществом, и, следовательно, сформирует при наличии необходимых условий новую давность владения в отношении последующего приобретателя. В связи с этим следует сформулировать в законе недействительность уступки виндикации со стороны узукапиента, так как у цессионария будут отсутствовать основания для виндикации в силу неспособности цедента — давностного владельца передать по сделке титул узукапии другому лицу. Однако право давностного владения может перейти в порядке универсального правопреемства, поскольку, например, по словам К.П. Победоносцева, «при наследстве право переходит к наследнику ровно в том же объеме, в каком было у умершего … это не новое право, а совершенно то же самое, какое было прежде»[16]. Значит, виндикационное притязание давностного владельца способно перейти к его универсальным правопреемникам (абзац второй ст. 387 ГК РФ).
Считается, что теоретическая конструкция цессии виндикационного притязания позволяет сделать следующие выводы:
1) после вступления цессии в силу цессионарий становится единственным управомоченным лицом по виндикационному притязанию;
2) виндикационное притязание прекращается с прекращением владения незаконного владельца (возвращение вещи собственнику, отчуждение другому лицу, утрата вещи, приобретение незаконным владельцем статуса законного);
3) если вещь попадет к собственнику, то цессионарий сможет ее истребовать в соответствии со ст. 398 ГК РФ;
4) незаконный владелец вправе на основании ст. 386 ГК РФ выдвигать против требований цессионария возражения, которые он имел против цедента к моменту уведомления владельца о цессии;
5) права, предусмотренные статьями 303, 1103—1105 ГК РФ являются самостоятельными, а значит, без специальной оговорки не передаются цессионарию;
6) цедент будет нести ответственность перед цессионарием за действительность индикационного притязания (ст. 390 ГК РФ)[17].
Позволим себе не согласиться с некоторыми положениями. Во-первых, после вступления цессии в силу цессионарий будет единственным виндикантом, т. е. уступка права на виндикацию будет означать отчуждение этого права (классическое понимание цессии требования) только, если посредством цессии было совершено отчуждение вещи. В случае совершения, например, аренды, найма в связи с цессией образуется новое виндикационное обязательство с участием цессионария, виндикационное правоотношение цедента не утрачивается, поскольку он продолжает обладать титулом на вещь. При сохранении виндикационного притязания у цедента перерыв срока исковой давности по требованиям цедента и цессионария происходит одновременно независимо от того, кто предъявил иск; приостановление и восстановление срока исковой давности осуществляются автономно, но в любом случае цессионарий не вправе предъявлять притязание, если цедент пропустил срок исковой давности, поскольку в силу своей производности требование цессионария перестает существовать с прекращением права на виндикацию у цедента.
Во-вторых, если вещь переходит к другому нарушителю, то, учитывая свойство виндикации всюду следовать за вещью, смена личности незаконного владельца прекращает лишь право требования к прежнему владельцу, однако порождает новое притязание к фактическому неправомерному владельцу; в дополнительной цессии нет необходимости, поскольку единожды совершенная уступка права на виндикацию позволяет цессионарию требовать вещь от любого нарушителя, который становится обязанным лицом в каждом конкретном виндикационном правоотношении. В-третьих, права относительно доходов (ст. 303 ГК РФ) и кондикционные возможности (статьи 1103—1105 ГК РФ) являются дополнительными к виндикации, а значит, если возможна виндикация, то и указанные правомочия виндикант вправе полноценно реализовать кроме случаев, когда данные права исключаются содержанием переданного цессионарию титула, т. е. по общему правилу, например, закладодержатель, хранитель не могут извлекать доходы, следовательно, они не смогут потребовать их возврата (возмещения) от нарушителя.
 
Библиография
1 Цит. по: Скловский К.И. О праве на отчуждение имущества без передачи владения // Хозяйство и право. 2003. № 8.
С. 116.
2 См.: Василевская Л.Ю. О специфике правовой конструкции вещного договора по германскому праву // Вестник ВАС РФ. 2003. № 5. С. 125—126; Скловский К.И. Указ. соч. С. 117, 122; Ломидзе О., Ломидзе Э. Распоряжение вещами: потенциал правого регулирования и приемы его реализации // Хозяйство и право. 2004. № 3. С. 53.
3 См.: Дождев Д.В. Римское частное право. — М., 1996. С. 208, 484—485.
4 См.: Лоренц Д.В. Виндикация: юридическая природа и проблемы реализации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Краснодар, 2008. С. 14.
5 См.: Скловский К.И. Указ. соч. С. 117, 120.
6 См., например: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. — М., 1995. С. 140—142; Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. — М., 1999. С. 365; Кочеткова Ю.А. Соотношение вещно-правовых и обязательственно-правовых способов защиты права собственности // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. 2 / Под ред. М.И. Брагинского. — М., 2000. С. 30; Ахметьянова З.А. Признаки вещных прав // Юрист. 2008. № 3. С. 60.
7 Крашенинников Е.А. К теории права на иск. — Ярославль, 1995. С. 31.
8 См.: Тузов Д.О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. 2002. № 3. С. 123—124.
9 См.: Вошатко А.В. К вопросу об уступке виндикационного притязания // Известия ВУЗов. Правоведение. 2000. № 3.
С. 143.
10 См.: Скловский К.И. Указ. соч. С. 117; Ломидзе О., Ломидзе Э. Указ. соч. С. 53; Гницевич К.В. Идея абстрактности традиции: история и современность // Вестник ВАС РФ. 2007. № 10. С. 39.
11 См.: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 208, 484—485.
12 Бюллетень ВС РФ. 2000. № 9.
13 См.: Лоренц Д.В. К вопросу о виндикационном правоотношении // Вестник Челябинского государственного университета. Научный журнал. Серия «Право». 2008. Вып. 17. № 31 (132). С. 81—82.
14 См.: Малиновский Д.А. Актуальные проблемы категории субъективного вещного права: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2002. С. 13; Калмырзаев М.Б. Приобретательная давность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2005. С. 6; Рудоквас А.Д. Пункт 2 статьи 234 ГК РФ: Публицианов иск или владельческая защита? // Вестник ВАС РФ. 2007. № 12. С. 38; Сафронова Т.Н. Проблемы владения в гражданском праве: Дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2002. С. 210—214; Шагова В.В. Титульное владение по российскому гражданскому праву: Дис … канд. юрид. наук. — М., 2002. С. 159.
15 См.: Лоренц Д.В. Условия вступления наследников в давностное владение // Наследственное право. 2008. № 3. С. 14.
16 Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права // СПС Консультант Плюс. Классика российской цивилистики. 2005.
17 См.: Вошатко А.В. Указ. соч. С. 144—145.