Юридическая природа института права собственности на недвижимое имущество как основного института гражданского права

А.Б. КАРЛИН,

кандидат юридических наук, губернатор Алтайского края

Институт права собственности служит основой для формирования рыночных отношений и является одним из приоритетных направлений реализации экономической и социальной функции государства. Право собственности всегда подчиняется социальным целям и задачам — в противном случае государство может потерять свой публичный статус и превратиться в рядового частного собственника[1].

Некоторые законодатели прежних лет считали, что родовая (или коллективная) собственность предшествовала личной. Иными словами, осознание не только права «своей» собственности, но и обязанности считаться с «чужой» собственностью возникло благодаря совместной жизни и коллективной защите «своего» от покушений «чужих». Древнейшей нормой для защиты права собственности была, как считает Г.К. Гинс, норма «не укради». Осознание ее обязательности должно было быть связано с существованием общественной среды, которая охраняла свое благополучие и не допускала ни покушений на них извне, ни нарушения мира внутри[2]. Таким образом, осознание права на «свою» собственность и обязанности уважать «чужую» собственность обязано своим происхождением коллективному взаимодействию людей, живущих в организованном обществе.

Правила, определяющие взаимоотношения людей, могут быть сведены к трем простейшим формулам: нельзя (запрет), можно (дозволение), надо (обязывание). Например, воспитание детей и даже дрессировка животных начинаются с внушения правил, сводящихся к формуле «нельзя». Когда определены границы возможного, то этим уже установлены и сами возможности. Границы, отмечающие пределы собственности, указывают, в каких рамках предоставляется свобода действий собственника. Однако возникает вопрос: как правильно, справедливо установить эти пределы и границы?

Отрицательные правовые последствия тотального разгосударствления бывшей социалистической собственности для экономического и социального положения России заключаются в том, что российский народ лишился своей (на тот момент — «социалистической») собственности по воле «новых русских» и попал в экономическую зависимость от западных производителей. В 1990-х годах в России фактически произошел государственный переворот и оказавшиеся у руля власти чиновники механически перевели Россию на западный путь развития. Отсутствие кровавых по-

следствий, как после революции 1917 года, нисколько не умаляет негативной роли новой «революции» — передела собственности в России. Так, все отрасли страны, за исключением сырьевых, практически прекратили свое существование. Отрасли ТЭК, составлявшие некогда основной капитал, приносят в бюджет только 1% всех доходов от экспорта нефти и газа. Отечественные предприятия, приватизированные кучкой российских и западных собственников, стали постепенно закрываться. Уровень жизни российского народа катастрофически упал, и, как следствие этого, начался демографический кризис (по существу — вымирание населения России).

Проблемы права собственности — самые актуальные среди прочих правовых категорий российского гражданского права. Осуществление права возможно лишь при наличии свободы и собственности, а свобода личности, по мнению большинства ученых, может быть лишь при наличии собственности. Глубину этого мнения выразил Н.А. Бердяев, считавший, что собственность «по природе своей есть начало духовное, а не материальное»[3].

Увеличение числа ограничений права собственности, расщепление его на частичные права, существующие самостоятельно, а также научно-технический прогресс, новые экономические условия обнаруживают некоторую узость содержания права собственности как совокупности прав по владению, пользованию и распоряжению. Западные юристы стали критически относиться к известной со времен римского права триаде полномочий собственника и считают, что эти полномочия должны быть расширены. Так, согласно «каталогу правомочий» английского юриста А. Оноре правом собственности может являться любое сочетание правомочий, при условии что в это право входит хотя бы одно из первых пяти правомочий собственника:

1) право владения (исключительный физический контроль над вещью, право исключительного ее использования); 2) право пользования или личного использования вещи, когда оно не включает два последующих правомочия; 3) право управления (право решать, как и кем может быть использована вещь); 4) право на доход (на те блага, которые дает реализация двух предыдущих правомочий); 5) право на отчуждение, потребление, трату по своему усмотрению, изменение или уничтожение вещи[4].

По подсчетам некоторых американских ученых, возможно существование около 1500 вариантов прав собственности из «каталога» А. Оноре. При этом это право, из скольких бы правомочий оно ни состояло, должно быть гарантировано государством. Данный процесс закрепился юридически в правомочиях собственника, разработанных А. Оноре, наиболее полно характеризующих право собственности. Это права владения; пользования; распоряжения; право управления (право решения, кто и как будет обеспечивать использование благ); на доход, на присвоение результатов от использования благ; право суверена (абсолютное право на определение судьбы блага, т. е. его отчуждение, потребление, изменение, уничтожение); на безопасность (защиту от экспроприации, хищения и от вреда со стороны внешней среды); на передачу благ в наследство и на дарение; на бессрочность обладания благом; запрет на использование способом, наносящим вред внешней среде; право на ответственность в виде взыскания (возможность взыскания блага в уплату долга); на остаточный характер (т. е. право на существование процедур и институтов, обеспечивающих восстановление правомочий, например, возврат переданных кому-то правомочий по истечении срока).

Перечисленные правомочия могут сочетаться в любых вариантах. Права владения и пользования повторяют первые два правомочия римского права, право наследования и право дарения являются сугубо юридическими конструкциями. Экономическую суть собственности отражают лишь права владения, пользования, распоряжения и управления.

Формы собственности, отражая экономическое содержание (присвоение благ), проявляются в субъектах и объектах собственности, отношениях между субъектами по поводу присвоения благ, включая распределение правомочий между субъектами собственности. Они не остаются неизменными, а в зависимости от развития производительных сил становятся все более разнообразными и требуют более сложных способов для реализации. Рыночная экономика, изменившая как политическое, так и правовое устройство, вызвала существенные перемены в отношениях права собственности.

По общему правилу, нельзя использовать имущество с намерением причинить вред другим лицам (ст. 10 Гражданского кодекса РФ). Если гражданин занимается предпринимательской деятельностью, он не должен использовать имущество в целях ограничения конкуренции и злоупотреблять доминирующим положением на рынке.

Основаниями приобретения и прекращения права собственности юридических лиц являются общие основания, предусмотренные в главе 14 ГК РФ: гражданско-правовые сделки, объединение имущества, создание его в процессе производственной деятельности и т. п. Вместе с тем, согласно п. 3 ст. 212 ГК РФ, законом могут устанавливаться особенности приобретения и прекращения права собственности юридических лиц. Именно с частной собственностью связана экономическая власть собственников над несобственниками, экономическая зависимость последних. Приобретение акций акционерного общества (компании, корпорации) создает лишь иллюзию собственника. В связи с этим видится своевременным рациональное изменение отношений собственности в период реформирования экономики России. Становление правового государства должно повышать роль согласования интересов собственников с интересами трудящихся и общества.

Во всем мире к переоценке роли частного собственника в развитии экономики относятся довольно спокойно. Так, по мнению Д. Львова, В. Гребенщикова, В. Зотова и В. Преснякова, если какое-либо лицо (должностное или частное) получает возможность распоряжаться имуществом предприятия в своих собственных интересах, то сколь бы ни было эффективным такое распоряжение, оно всегда обернется убытком для предприятия. И при широких масштабах такого распорядительства, которое является не чем иным, как личным присвоением имущества предприятия, последнее обречено на разорение. Поэтому на крупном предприятии невозможно такое частное «хозяйствование»[5]. Но именно такое хозяйствование приняло сегодня угрожающие масштабы на российских предприятиях.

Крупная частная собственность, безусловно, обладает определенными достоинствами, хотя развитая западная постиндустриальная экономика уже отошла от этой формы, сделав свой выбор в пользу интегрированных форм собственности. На Западе формируется класс так называемых макрособственников. Изменения в отношениях собственности постепенно получают отражение и в классических зарубежных учебниках по экономике. Так, П. Самуэльсон и Н. Нордхауз указывают, что природа капитализма изменилась: частная собственность становится все менее частной, а свободные предприятия становятся все менее свободными[6]. Здесь становится понятной тенденция западной экономики к коллективной (или государственной) как наиболее эффективной форме собственности.

Развитие частного права сопровождается усилением публично-правовых начал в сфере, обычно регулируемой гражданским правом. Особенно наглядно это проявляется, если рассмотреть такие традиционные частноправовые ценности, как свобода договора и неприкосновенность частной собственности[7]. Частное право обеспечивает равенство заключающих договор сторон и их свободу в определении его условий. Появившееся сравнительно недавно (если иметь в виду многовековую историю частного права) публичное право, отражая интересы стремительно усложняющегося общества, накладывает на право частной собственности некоторые ограничения. У. Матеи считает, что точка равновесия в политической организации современного общества находится где-то между крайностями чисто рыночной экономики и чисто планового хозяйства. Избегая неосторожных оценок, можно утверждать, что публично-правовое регулирование призвано нивелировать крайности частноправового регулирования, подразумевая под ними лежащий в основе частного права эгоистический интерес.

Справедливость без регулирования частной собственности, а следовательно, известного ее ограничения едва ли возможна. Не на этом ли основана современная идея социального государства, провозглашенная и в Конституции РФ, хотя практически почти не обеспеченная? Социальное государство — это выход за рамки юридического равноправия. Это признание несправедливым неравенства стартовых условий, вытекающего из социально-экономического неравенства, стремление смягчить фактическое неравенство и расширить сферу равенства посредством перераспределения общественного богатства.

Исходя из печального опыта российской экономики 1990-х годов и успешного опыта экономически развитых стран Запада, необходимо добиваться сосуществования частной и государственной (коллективной) форм собственности при соблюдении определенного баланса. Сейчас очевидно, что сделанный в последнее десятилетие акцент на частную форму собственности в России не дал ожидаемых положительных результатов. Более того, как показал опыт США и других развитых стран, определенные сферы экономики не могут развиваться без государственной поддержки.

Государственная форма собственности необходима в тех сферах экономики, где имеется объективная потребность в прямом централизованном управлении и нецелесообразно или невозможно развивать конкуренцию в целях соблюдения государственных интересов. Это естественные монополии (связь, трубопроводный транспорт и др.), наукоемкое производство (освоение космоса) и др.

В связи с активизацией приватизационных тенденций в стратегически важные сферы промышленности, имеющие определяющее значение для обеспечения экономической и военной безопасности страны, норму ст. 3 Федерального закона от 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» (далее — Закон) следует дополнить частью третьей следующего содержания: «Действие настоящего Федерального закона не распространяется на приватизацию объектов военно-промышленного и оборонного комплекса, а также приватизацию наукоемких отраслей, имеющих стратегическое назначение». Приватизация подобных объектов права собственности делает страну уязвимой, неизбежно ставя в зависимость от иностранных производителей (и иностранных государств).

Составляющие содержание государственной и муниципальной собственности правомочия владения, пользования и распоряжения осуществляют от имени Российской Федерации, субъектов Российской Федерации органы государственной власти муниципальных образований и органы местного самоуправления. Пределы осуществления этих прав устанавливаются законом, государственной и местной программами приватизации.

Положительная динамика экономического и социального развития дореволюционной России была связана с тем, что руководство страны на всем протяжении монархического правления проводило весьма грамотную политику сосуществования и конкурирования государственной, общинной (общественной) и частной форм собственности в зависимости от изменений экономической и политической ситуации в стране. Так, стратегически важные отрасли практически всегда были в государственной собственности, что обусловливало возможность быстрой концентрации материальных и финансовых средств для укрепления обороноспособности страны и защиты ее независимости. С другой стороны, частные производители, эффективно используя банковские организации, успешно развивали отечественную промышленность в условиях здоровой конкуренции.

Государственная форма собственности возникает также в случае необходимости оказать помощь терпящим банкротство негосударственным предприятиям. Происходит это на основе национализации фактически убыточных предприятий, их санации с помощью государственных средств и последующей реприватизации. В связи с этим целесообразным представляется разработать и принять в ближайшее время федеральный закон о национализации, который воспрепятствует недобросовестным частным собственникам, наносящим урон экономике, обороноспособности и социальной сфере, проводить дальнейшую антинациональную политику.

В п. 2 ст. 209 ГК РФ в общей форме установлены пределы осуществления права собственности. Они состоят в непротиворечии действий собственника закону и недопустимости нарушения прав и законных интересов других лиц. Применительно к таким особо значимым и потому ограниченно оборотоспособным объектам гражданских прав, как земля и природные ресурсы, эти пределы дополнены требованием недопустимости нанесения ущерба окружающей среде[8]. Очевидно, что любой член общества несвободен в отношении бесчисленных действий (всех тех, которые запрещает закон) и свободен во многих действиях благодаря закону, запрещающему другим препятствовать их совершению. Согласно п. 3 ст. 209 ГК РФ владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами в той мере, в какой их оборот допускается законом, осуществляются их собственником свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает права и законные интересы других лиц.

Учитывая негативные последствия реформ права собственности в России в последнее десятилетие XX века, представляется необходимым внести следующие изменения и дополнения в нормативные правовые акты, регулирующие отношения собственности. Целесообразно изменить правомочия собственника, закрепленные в п. 3 ст. 209 ГК РФ, указав в законе: «Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами осуществляется их собственником исходя из интересов государства и общества.

В противном случае земля, другие природные ресурсы и имущество могут быть принудительно изъяты у собственника в пользу государства с соответствующей компенсацией, в случаях и порядке, предусмотренных законом».

Необходимость такого изменения продиктована тем, что интересам стран Запада и прозападных «новых русских» собственников не может противостоять весьма лояльная формулировка п. 3 ст. 209 ГК РФ. Существующая в настоящее время норма допускает свободное осуществление правомочий собственника, если это не наносит вреда окружающей среде и не нарушает права и законные интересы других лиц.

Полагаем, что давать возможность частным интересам влиять на судьбу страны и ее народа недопустимо. Целью приватизации должна быть национальная доктрина экономики страны, способная оказывать оздоравливающее действие на переходном этапе развития. В связи с этим необходимо внести изменения и дополнения в Закон. Предоставленная органам местного самоуправления законная возможность инициировать проведение приватизации государственного и муниципального имущества является источником коррупции и дает право инициативы проведения приватизации государственного и муниципального имущества России неограниченному кругу лиц. Для недопущения этого предлагается внести изменения и дополнения в Закон:

· исключить ч. 3 ст. 2 («приватизация муниципального имущества осуществляется органами местного самоуправления самостоятельно в порядке, предусмотренном настоящим Федеральным законом»);

· исключить ч. 3 ст. 4 («приватизация муниципального имущества осуществляется органами местного самоуправления самостоятельно в соответствии с законодательством Российской Федерации о приватизации»);

· изменить название ст. 6 на следующее: «Компетенция Правительства Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации в сфере приватизации», исключив слова «и органов местного самоуправления»;

· изменить текст ч. 2 ст. 6 и изложить в следующей редакции: «Компетенция органов государственной власти субъектов Российской Федерации определяется законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации», исключив слова «и органов местного самоуправления» и «и правовыми актами органов местного самоуправления соответственно».

Ограничение права частной собственности предусматривается конституциями некоторых государств с целью «установления справедливых социальных отношений», «для общего блага», при случаях, «оправданных общественной пользой или социальными интересами», «по мотивам общественной пользы» и т. д. По мнению японских ученых С. Вагацума и Т. Ариидзуми, «право свободного использования, извлечения выгоды и распоряжения в настоящий момент имеет не более чем историческое значение»[9].

Процесс перехода от абсолютного к ограниченному характеру права собственности связан с концепцией социальной функции собственности (собственность обязывает, а пользование ею должно одновременно служить общему благу). По мнению Ф. Лукарелли, процесс ограничения собственности, становящийся неотъемлемым элементом его содержания, является «индивидуализацией» правовых режимов собственности, ограничением права собственности в зависимости от различий в функциях и социальном назначении того или иного имущества[10].

Институту собственности сопутствует начало неприкосновенности собственности, и вместе с тем на данный институт распространяется действие всех остальных основных начал гражданского законодательства.

В России идея неприкосновенности собственности впервые была отражена в Своде законов Российской империи. В гражданских кодексах РСФСР 1922 и 1964 годов идея неприкосновенности была трансформирована в лозунг о священности и нерушимости социалистической собственности. В них отсутствовала законодательная дифференциация права собственности по субъектам, что не влекло неприкосновенности — гарантии прав частного собственника. Охрана социалистической собственности выдвигала в первую очередь проблему защиты общих интересов, а когда речь идет о собственности частной, то имеется в виду конкретное лицо, не только нуждающееся в беспрепятственной реализации своих собственнических (индивидуальных) прав, но и способное требовать их уважения, защиты от посягательств государства и третьих лиц. Таких механизмов прежние кодификации не знали. Возврат к идее неприкосновенности, ориентированной на имущественные интересы физических и юридических лиц, произошел в 1990 году, с принятием Закона РСФСР «О собственности в РСФСР». В части первой ГК РФ 1994 года идея правовой охраны неприкосновенности собственности обрела более глубокий смысл, став, по сути, одним из основополагающих начал гражданского законодательства. Право собственника на неприкосновенность его собственности предстало в виде самостоятельно охраняемой ценности.

Современная цивилистическая наука пока не имеет трудов, посвященных как характеристике исследуемого начала, так и в целом проблеме неприкосновенности собственности. Хотя сам термин «неприкосновенность» вниманием не обойден. Неприкосновенность подразумевает непричастность собственности ни к чьему ведению, кроме ведения того, кому оно законно принадлежит.

Смысл начала неприкосновенности собственности заключается в запрете лишать собственника его имущества без оснований, указанных в законе. Право на имущественную неприкосновенность собственности становится постоянным атрибутом, сопутствующим самому праву собственности. Отражение в законе принципа неприкосновенности собственности является опосредованным закреплением в гражданском законодательстве принципа справедливости. Вводя в оборот это начало, законодатель ставит всех лиц, противостоящих собственнику, в определенные рамки, обеспечивая, с одной стороны, нормальное беспрепятственное развитие и реализацию прав собственника, а с другой — защиту при их незаконном ограничении или нарушении. Следует учитывать, что Конституция РФ не содержит принципиально нового подхода к частной собственности, а существующее в юридической литературе понятие неприкосновенности собственности следует считать недостаточно точным, поскольку в нем нарушение собственнического иммунитета связывается лишь с фактом физического отчуждения лица от его собственности (а если точнее, то лишь с полномочием владения).

На самом деле содержательную сторону этого начала образуют такие положительные действия собственника:

1) свободно по своему усмотрению совершать любые, не запрещенные законом действия в отношении вещи, исключая всякое незаконное посягательство на эту свободу усмотрения;

2) ограждать собственность от необоснованных притязаний других лиц;

3) быть информированным об основаниях ограничения либо лишения имущества или имущественных прав, если это происходит против воли собственника;

4) оспаривать ограничения и изъятия, не соответствующие закону;

5) требовать устранения любых незаконных препятствий со стороны третьих лиц, в том числе государства, посягающих в той или иной форме на права собственника.

Согласно ч. 3 ст. 35 Конституции РФ никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. В литературе появилось неоднозначное толкование логической формулы «по решению суда»: по мнению Г.А. Гаджиева, она не означает дословно права быть лишенным собственности только по решению суда; ее суть в том, что у собственника должна быть возможность обжаловать любой акт о лишении имущества в суде[11].

На наш взгляд, такая формула не кажется столь противоречивой, если учитывать современные социально-правовые реалии, когда налоговые и другие административные органы наделены правом оценки юридических обстоятельств, установления фактического состава, принятия решения и его принудительной реализации. Нельзя исключать и состояние современной судебной системы. При нынешнем положении дел собственник может быть лишен собственности без решения суда (выделено автором. — Ред.), а затем годами доказывать, что это было необоснованно. Аналогичной позиции по этому вопросу придерживается и Конституционный суд РФ, который в Постановлении от 20.05.1997 № 8-П указал следующее: «Акт суда является итогом решения вопроса о лишении лица его имущества. До вынесения судебного решения государственные органы могут осуществлять установленные законом меры административно-правового характера (изъятие, конфискация и т. д.). Если лицо не согласно с изъятием имущества в виде административного решения о конфискации, оно имеет возможность оспорить его правильность в суде». В данной формулировке неоправданно использованы понятия «лишение имущества» и «конфискация» в самостоятельных значениях. Конфискация — это основание изъятия имущества, а лишение относится к числу юридических фактов, прекращающих право собственности (ст. 235 ГК РФ). В ст. 243 ГК РФ под конфискацией понимается безвозмездное изъятие, т. е. лишение собственника его имущества, а потому нет оснований придавать действиям по конфискации и по лишению имущества различные правовые последствия в том смысле, что лишение — это еще не прекращение права собственности. Представляется, что закон должен иметь в виду наличие судебного решения именно как юридического факта для лишения собственника его права, а не последующего его восстановления. Ибо право быть лишенным по судебному решению и иметь возможность обжаловать любой акт о лишении имущества в суде — это не одно и то же. Как отмечает В. Кочура, при той оценке Г.А. Гаджиева, которую он дает норме ст. 35 Конституции РФ, мы будем иметь не конституционные гарантии судебной защиты от необоснованных нарушений прав и свобод, а только право обжалования в суд уже свершившихся действий[12]. Шагом вперед в юридическом анализе данного вопроса стало Постановление КС РФ от 17.12.1996 № 20-П, в котором было признано неконституционным право налоговых органов о бесспорном взыскании с юридических лиц штрафа, а также всей суммы сокрытого или заниженного дохода (прибыли) без их согласия.

Право государства на принудительное отчуждение права частной собственности столь же важно, сколь и опасно. В России еще не выработано эффективных и оправдавших себя на практике механизмов, призванных ограничить это право в целях возможного злоупотребления им. Часть проблем неприкосновенности собственности расположена на стыке различных отраслей права, и их решение находится как в плоскости теории права вообще, так и в области различных частно- и публично-правовых отраслей. Думается, возможность и порядок лишения собственности различными органами в области налоговых, административных и иных отношений должны проверяться на легитимность с точки зрения гражданского права потому, что регулирование отношений собственности является прерогативой гражданского права. Сейчас это не всегда возможно ввиду наличия оснований для принудительного изъятия, предусмотренных в нормативных актах без непосредственной привязки к нормам ГК РФ. Необходимо на уровне норм ГК РФ установить исчерпывающий перечень таких исключений, последовательно дополняя или сокращая его по мере развития законодательства, — это позволит не допустить оценку действий по принудительному изъятию без решения суда как нарушение начала неприкосновенности собственности.

Сделаем некоторые выводы и внесем предложения по усовершенствованию текущего гражданского законодательства.

Во-первых, право собственности как правовая категория в современной российской цивилистике (в отличие от западной) определяется как абсолютное право, ибо собственник вправе совершать в отношении принадлежащего ему имущества по своему усмотрению любые действия, которые не исчерпываются триадой правомочий и не противоречат законодательству. Заимствованная из римского права триада правомочий собственника (владение, пользование и распоряжение) по мере развития государства, экономики и общества стала постепенно детализироваться и расширяться в соответствии с общемировыми тенденциями развития гражданского права. Учитывая современную действительность, к этой триаде следует добавить право управления, приобретшее за последние годы важное значение, поскольку управление имуществом (прежде всего предприятиями, принадлежащими собственникам), как правило, переходит в руки профессиональных управляющих. Именно поэтому право управления должно быть закреплено в ГК РФ.

Во-вторых, в связи с необходимостью ограничить правомочия большинства крупных собственников земли и иных природных ресурсов страны, ущемляющих национальные интересы России, целесообразно изменить правомочия собственника, закрепленные в п. 3 ст. 209 ГК РФ, изложив данную норму в следующей редакции: «Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами в той мере, в какой их оборот допускается законом, осуществляются их собственником, исходя из интересов государства и общества. В противном случае земля, другие природные ресурсы и имущество могут быть принудительно изъяты у собственника в пользу государства с соответствующей компенсацией, если это необходимо». Действующая в настоящее время лояльная редакция ст. 209 допускает свободное осуществление правомочий собственника, «если это не наносит вреда окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов других лиц».

В-третьих, целью приватизации должна быть национальная экономическая доктрина, способная оказывать оздоравливающее действие на переходном этапе развития отношений собственности. В связи с этим необходимо внести соответствующие изменения и дополнения в Закон.

В-четвертых, требуется разработка и принятие в ближайшем будущем федерального закона о национализации, который позволит пресечь антинациональную политику со стороны недобросовестных частных собственников и будет способствовать укреплению государственной формы собственности в стране.

Библиография

1 См.: Власова М.В. Право собственности в России: возникновение, юридическое содержание, пути развития. — М., 2002. С. 145.

2 См.: Гинс Г.К. Право и культура. Процессы формирования и развития права. — М., 1938. С. 17.

3 Бердяев Н.А. Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии. Письма двенадцати. О хозяйстве. Цит. по: Русская философия собственности. XVIII—XX вв. — СПб., 1993. С. 303—304.

4 См.: Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности (Методология, основные понятия, круг проблем). — М., 1990. С. 11—12.

5 См.: Львов Д., Гребенщиков В., Зотов В., Пресняков В. Как лучше распорядиться собственностью? // Вопр. экономики. 1995. № 9. С. 26.

6 Цит. по: Экономика и право: Учеб. пособие для вузов / Никитин А.М., Цыпкин Ю.А., Эриашвили Н.Д. и др. — М., 1999. С. 139—140.

7 См.: Гаджиев Г.А. Конституционные принципы рыночной экономики. Развитие основ гражданского права в решениях Конституционного суда Российской Федерации. — М., 2004. С. 13.

8 См.: Эрделевский А.М. Постатейный научно-практический комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. — М., 2001. С. 426.

9 Вагацума С., Ариидзуми Т. Гражданское право Японии. Кн. первая. — М., 1983. С. 179.

10 Цит. по: Кикоть В.А. Современные тенденции и противоречия учения о праве собственности в развитых капиталистических странах // Актуальные проблемы современного буржуазного гражданского права: Сб. тр. — М., 1983. С. 33—34.

11 См.: Гаджиев Г.А. Конституционные гарантии предпринимательской деятельности // Хозяйство и право. 1995. № 8. С. 28—29.

12 См.: Кочура В. Изъятие имущества у собственника без решения суда. — М., 1999. С. 81.