Юридические проблемы конституционного права на помощь адвоката (защитника)[1]

УДК 347.921

Страницы в журнале: 39-44 

А.М. КОРОЛЕВ,

соискатель ученой степени кандидата юридических наук Московского психолого-социального университета, адвокат Адвокатской палаты Московской области am-korolev@mail.ru

Следователи, осуществлявшие расследование по этим делам, в удовлетворении заявленных ходатайств отказали со ссылкой на ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР (в ред. от 23.05.1992), которая предусматривает возможность допуска в качестве защитников на предварительном следствии только лиц, состоящих в коллегиях адвокатов или являющихся представителями профсоюзных и иных общественных организаций по делам членов этих организаций. Лица, оказывающие юридическую помощь гражданам на основе лицензии, выдаваемой органами юстиции в соответствии с постановлением Правительства РФ от 15.04.1995 № 344 «Об утверждении Положения о лицензировании деятельности по оказанию платных юридических услуг»[2], и доверенности, не относятся ни к одной из названных категорий и потому, по мнению следственных органов, не могут допускаться на предварительное следствие в качестве защитников. К такому же выводу пришли прокурорские, а также судебные инстанции, признавшие решения следователей законными с точки зрения требований ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР.

Федеральным законом от 15.06.1996 № 73-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”» ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР была изложена в новой редакции, однако положение, согласно которому в качестве защитников допускаются лишь адвокаты и представители профессиональных союзов и других общественных объединений, в ней было сохранено. Отказ в допуске защитника, не являющегося членом коллегии адвокатов и не представляющего общественное объединение, со ссылкой на ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР в ее новой редакции послужил причиной обращения в КС РФ.

В соответствии с ч. 5 ст. 47 УПК РСФСР по определению суда или постановлению судьи в качестве защитников могли быть допущены близкие родственники и законные представители обвиняемого, а также другие лица. Из этого следует, что оспариваемая заявителями норма, устанавливая правила допуска защитников в уголовном судопроизводстве, определяет круг лиц, которые могли быть допущены в качестве защитников на стадии дознания и предварительного следствия, включая в него лишь адвокатов и представителей профессионального союза или иного общественного объединения. На наш взгляд, налицо аналогия со ст. 49 УПК РФ.

Позиция КС РФ была следующей: «Право гражданина на самостоятельный выбор адвоката (защитника) подтверждено Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 27 марта 1996 года по делу о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года “О государственной тайне” в связи с жалобами граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина.

Однако по своему содержанию право на самостоятельный выбор адвоката (защитника) не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника. Закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждому человеку, — права на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому положения части 2 статьи 48 Конституции Российской Федерации не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений части 1 этой же статьи.

Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Участие в качестве защитника в ходе предварительного расследования дела любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь.

Критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в статье 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, устанавливает законодатель путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников»[3].

На тот момент организационно-правовой формой деятельности адвокатов являлись коллегии адвокатов, создаваемые на основании Положения об адвокатуре РСФСР (утв. Законом РСФСР от 20.11.1980) и в установленном им же порядке. В этом документе формулировались и определенные профессиональные требования к адвокатам, призванные обеспечивать квалифицированный характер оказываемой ими юридической помощи с учетом высокой значимости для личности и общества в целом принимаемых в уголовном судопроизводстве решений. В наши дни такой нормативной базой является Федеральный закон от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Конституция РФ не содержит указания на критерии, соблюдение которых свидетельствует о должном уровне квалификации лиц, оказывающих гражданам юридическую помощь.

Определение таких критериев для лиц, допускаемых к оказанию юридической помощи по уголовным делам в качестве защитников подозреваемых и обвиняемых, относится к компетенции законодателя. Только законодатель вправе при условии обеспечения каждому обвиняемому (подозреваемому) права на получение квалифицированной юридической помощи и в интересах правосудия в целом предусмотреть возможность допуска в качестве защитников иных, помимо адвокатов, избранных самим обвиняемым лиц, в том числе имеющих лицензию на оказание платных юридических услуг[4].

УПК РСФСР предусматривал, что в качестве защитника допускается не только адвокат, но и «представитель профессионального союза или другого общественного объединения, являющийся защитником, по предъявлении им соответствующего протокола, а также документа, удостоверяющего его личность» (ч. 4 ст. 47).  При этом наличия у такого представителя юридического образования, каких-либо профессиональных знаний и опыта закон не требовал. Так же как и УПК РФ не предъявляет каких-либо требований к «непрофессиональному защитнику», «что ставит под сомнение возможность обеспечить обвиняемому (подозреваемому) право на получение квалифицированной юридической помощи в тех случаях, когда защитником на предварительном следствии является не адвокат…»[5]

Поскольку заявителями такой вопрос не ставился, проверить конституционность этого положения КС РФ в силу ч. 3 ст. 74 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» был не вправе. Несмотря на это, ряд судей КС РФ высказали по этому вопросу особое мнение.

Наиболее полно, на наш взгляд, высказался судья Э.М. Аметистов, который разграничил термины «адвокат» и «защитник»[6].

Если исходить из предположения, что в ст. 48 Конституции РФ они используются как синонимы, т. е. тождественные по содержанию слова, то придется прийти к выводу, что термин «защитник», помещенный в скобках, имеет своей единственной целью лишь разъяснение значения термина «адвокат». Такой вывод был бы весьма сомнительным, учитывая, что термин «адвокат» с давних пор широко распространен в российской лексике и современный читатель Конституции РФ вряд ли нуждается в его разъяснении.

Итак, из анализа значений слов «адвокат» и «защитник» в толковых словарях современного русского литературного языка и заключения экспертов Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН следует, что слово «адвокат» уже по сфере употребления, так как относится только к деятельности профессиональных юристов. Слово же «защитник» характеризует деятельность любого лица, занимающегося защитой, представительством, причем не только в суде. Отсюда можно сделать вывод, что согласно ч. 2 ст. 48 Конституции РФ граждане страны имеют право пользоваться юридической помощью не только адвокатов, но и других защитников.

Подлинные намерения авторов Конституции РФ можно уяснить из материалов Конституционного совещания 1993 года, на котором разрабатывался и обсуждался ее проект.

В ходе Конституционного совещания неоднократно предпринимались попытки внести в проект ст. 48 Конституции РФ поправки, имевшие целью ограничить круг лиц, оказывающих юридическую помощь, только членами коллегии адвокатов. Все эти поправки были отклонены в связи с тем, что их принятие привело бы к созданию закрытых профсоюзов для адвокатов, лишающих практики тех, кто не вступил в коллегию, и создающих монопольное право адвокатов оказывать юридическую помощь. При этом подчеркивалось, что допуск на стадии предварительного следствия только представителей коллегии адвокатов существенно ущемляет права граждан и что представленный проект обсуждаемой статьи (позволявший допускать на этой стадии участие других лиц), напротив, отвечает принципу свободного выбора защитника[7]. Как подчеркнул представитель одного из субъектов Российской Федерации, «главное, чтобы у человека при осуществлении его права на защиту был выбор независимого защитника по его убеждению. Не всегда существующие адвокатские структуры независимы от органов власти, и поэтому предоставление альтернативы для человека обратиться в коллегию адвокатов, в Союз юристов или к частному юристу, защитнику — это реализация в полной мере его права на осуществление защиты»[8].

Изложенное позволяет прийти к выводу, что создатели Конституции РФ намеревались в окончательном тексте ее ст. 48 установить и обеспечить право задержанных, заключенных под стражу и обвиняемых в совершении преступлений  на самостоятельный и максимально широкий выбор защитников. Это намерение и отразилось в формулировке ч. 2 ст. 48, где понятие «защитник» по своему буквальному смыслу и смыслу, который стремились придать ему авторы Конституции РФ, определенно шире понятия «адвокат», что означает право подозреваемых и обвиняемых пользоваться помощью не только адвокатов, но и других защитников по своему выбору, включая частнопрактикующих юристов, не являющихся адвокатами.

С учетом сказанного следует толковать ч. 1 ст. 48 Конституции РФ. Содержащееся в ней положение о том, что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи, означает конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи (не только в уголовном процессе, но и в любой другой сфере деятельности, где возникает необходимость в такой помощи).

Исходя из этого, Э.М. Аметистов делает вывод о том, что подозреваемым и обвиняемым дается право воспользоваться помощью как адвоката, так и другого защитника в лице представителя общественной организации, т. е. осуществить выбор между ними[9].

Соглашаясь с его точкой зрения, мы считаем это применимым к современному россий-

скому законодательству, в частности, должна быть свобода выбора между адвокатами и другими юристами. Неодинаковый уровень формальной квалификации защитников еще не свидетельствует о различии их способностей, необходимых для осуществления защиты. Следовательно, такой подход законодателя не противоречит принципам состязательности и равенства, на основе которых осуществляется судопроизводство в соответствии со ст. 123 Конституции РФ.

Косвенным подтверждением этого служит возможность вообще отказаться от защиты и, следовательно, защищать себя самостоятельно, без какого бы то ни было доказательства своей квалификации.

Судья Н.Т. Ведерников, также высказавший особое мнение по этому делу, считает, что предоставление права лишь адвокатам быть защитниками подозреваемых и обвиняемых по уголовным делам является ошибочным и неверно трактуется правоприменителями, так как ведет к созданию адвокатской монополии в этой сфере, что само по себе противоречит Конституции РФ, ст. 8 которой гарантирует поддержку конкуренции, свободу экономической деятельности. А это не только не способствует конкуренции между лицами, оказывающими правовые услуги в указанной области, но и препятствует ее развитию. Может быть искусственно создан дефицит правовых услуг, что приведет к нарушению конституционных прав, предусмотренных ст. 48 Конституции РФ. Следовательно, ограничение круга лиц, имеющих право быть допущенными в качестве защитников на стадии предварительного следствия, только членами коллегий адвокатов нарушает также ст. 8 Конституции РФ[10].

Если исходить из того, что на стадии предварительного расследования в качестве защитников допускаются только адвокаты, то подозреваемым и обвиняемым не гарантируется свободный выбор защитника, тем самым положения ч. 2 ст. 49 УПК РФ становятся препятствием для реализации гражданами своих прав, предусмотренных ч. 2 ст. 45 и ч. 1 ст. 48 Конституции РФ.

Исходя из этого, считаем, что ч. 2 ст. 49 УПК РФ ограничивает по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, право подозреваемых и обвиняемых пользоваться квалифицированной юридической помощью лиц, не являющихся адвокатами, а значит, не соответствует ч. 2 ст. 45 и ч. 1 ст. 48 Конституции РФ.

Из всего вышеизложенного следует: правоприменители необоснованно считают, что на предварительном следствии представлять интересы подозреваемых и обвиняемых может лишь защитник, являющийся адвокатом, а отказ в допуске непрофессиональных защитников есть нарушение вышеуказанных конституционных прав.

Приведенная в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ формулировка «каждый… имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника)», а не просто адвоката представляется неслучайной. Как было подчеркнуто, в нашей стране практически до конца 1980-х годов правовая помощь обвиняемым в уголовном процессе оказывалась лишь членами коллегий адвокатов, выступавшими в качестве защитников. В условиях отсутствия в этой сфере правоприменительной деятельности частной юридической практики привело к укоренению в теории и на практике ограничительной трактовки понятия защитника как юриста, являющегося членом добровольного объединения — коллегии адвокатов — и получающего допуск к защите интересов и прав граждан лишь на основании ордера юридической консультации. В настоящее время широкое распространение получило оказание юридической помощи в иных формах. Эти изменения как раз и нашли отражение в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, гарантирующей обвиняемому и подозреваемому право на получение помощи не только адвоката, но и любого другого защитника.

Аналогичная ситуация складывается с представителем потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя.

В соответствии с ч. 1 ст. 45 УПК РФ представителем указанных участников процесса могут быть адвокаты, а представителями гражданского истца, являющегося юридическим лицом, также иные лица, правомочные в соответствии с ГК РФ представлять его интересы. По постановлению мирового судьи в качестве представителя потерпевшего или гражданского истца могут быть также допущены один из близких родственников потерпевшего или гражданского истца либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший или гражданский истец.

Этот вопрос относительно недавно разъяснил ВС РФ: «Представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут выступать не только адвокаты, но и иные лица, способные, по мнению этих участников судопроизводства, оказать им квалифицированную юридическую помощь. Полномочия таких лиц подтверждаются доверенностью, оформленной надлежащим образом, либо заявлением потерпевшего, гражданского истца, частного обвинителя в судебном заседании. Суд, принимая решение о допуске представителя с учетом данных о его личности, должен убедиться в отсутствии обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу представителя потерпевшего или гражданского истца»[11].

Подводя итог исследуемого вопроса, изложим следующие выводы:

1) право на выбор защитника не может быть ограничено лишь возможностью выбрать адвоката, поскольку это не только ведет к монополизации института адвокатуры в уголовном процессе и ограничению конкуренции по отношению к другим юристам, но и лишает лицо права на свободный выбор защитника. Это право прямо устанавливается общепризнанными международными актами и неоднократно озвучивалось КС РФ. Косвенным подтверждением этого права является возможность лица, в отношении которого ведется уголовное судопроизводство, вообще отказаться от защитника и осуществлять защиту самостоятельно (за исключением случаев обязательного участия защитника).

При этом исключительное право выбора защитника принадлежит самому субъекту защиты, а не следователю, прокурору или какому-либо другому лицу. Отказ органов и должностных лиц в признании обоснованности сделанного гражданином выбора защитника и в допуске выбранного защитника к участию в деле может быть обжалован в суд на основании ст. 46 Конституции РФ;

2) право воспользоваться помощью защитника является лишь одним из видов квалифицированной юридической помощи, в связи с чем свободный выбор защитника должен неразрывно сочетаться с его юридической квалификацией, ибо ее отсутствие будет нарушением не только ч. 1 ст. 48 Конституции РФ, но и принципов состязательности и равноправия сторон, а значит, нарушением права на справедливое судебное разбирательство. 

В настоящее время отсутствует федеральный закон, определяющий критерии квалифицированности юридической помощи, оказываемой обвиняемому или подозреваемому непрофессиональным защитником. В связи с этим в сфере уголовного судопроизводства должны действовать общие требования к лицам, оказывающим гражданам юридическую помощь.

Считаем, что на законодательном уровне должны быть закреплены требования к квалификации непрофессионального защитника. Эти требования не могут быть выше тех, которые предъявляются к кандидатам на получение статуса адвоката: высшее юридическое образование, полученное в имеющем государственную аккредитацию образовательном учреждении высшего профессионального образования, либо ученая степень по юридической специальности. Указанное лицо также должно иметь стаж работы по юридической специальности не менее 2 лет либо пройти стажировку в адвокатском образовании в сроки, установленные законом[12];

3) подозреваемый, обвиняемый (подсудимый, осужденный, оправданный) должны иметь равные права на выбор защитника независимо от стадии уголовного судопроизводства.

Отдельной проблемой является стадия доследственной проверки сообщения о преступлении в порядке статей 144—145 УПК РФ. Особенность данной стадии в том, что ее участники не имеют никакого процессуального статуса, названия и формально прав, они обезличены и объединены тем, что обладают какой-либо информацией о произошедшем событии. Их принято считать очевидцами[13];

4) решение о допуске к защите непрофессионального защитника должен принимать не только суд, но и любое должностное лицо, в производстве которого находится уголовное дело;

5) количество непрофессиональных защитников не может быть ограничено законом;

6) самостоятельность непрофессионального защитника не может быть ограничена подсудностью мирового судьи. При наличии законодательного закрепления требований к квалификации непрофессионального защитника ему необходимо предоставить свободу на всех стадиях уголовного судопроизводства, независимо от подследственности и подсудности. В противном случае законодатель должен запретить самостоятельное участие непрофессионального защитника у мирового судьи без защитника-адвоката.

Библиография

1 Окончание. Начало см. в № 8.

2 Утратило силу.

3 Пункты 2—3 Постановления  № 2-П.

4  Пункт 4 Постановления № 2-П.

5  Пункт 5 Постановления № 2-П.

6 Необходимо отметить, что при разрешении указанной жалобы КС РФ была назначена филологическая экспертиза, производство которой поручено Институту русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Как сказано в экспертном заключении,  слово «адвокат» уже по сфере употребления, так как относится только к деятельности профессиональных юристов. Слово «защитник» шире, так как относится к деятельности любого лица, занимающегося защитой или представительством чьих-либо интересов в судопроизводстве.

7 Конституционное совещание. Стенограммы, материал, документы. 29 апреля — 10 ноября 1993 г. Т. 4. С. 16—17, 110—116; Т. 19. С. 56.

8 Там же. Т. 4. С. 115.

9 Пункт 2 Особого мнения судьи КС РФ Э.М. Аметистова к Постановлению   № 2-П // «Гарант».

10 Пункт 6 Особого мнения судьи КС РФ Н.Т. Ведерникова к Постановлению   № 2-П // «Гарант».

11 Пункт 7 Постановления Пленума ВС РФ от 29.06.2010  № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве».

12 Статья 9 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» //   «Гарант».

13 Вопросу доследственной проверки посвящены публикации А.М. Королева «О необходимости законодательного закрепления стадии доследственной проверки как гарантии защиты прав и свобод человека и гражданина» (Современное право. 2008. № 2(1). С. 52—53); «Сущность предварительной проверки сообщения о преступлении» (Там же. 2011. № 7. С. 128—131).